– Написано на мне, что ли? – растерянно сказал мужичок и тут же переключился на другую жертву: – Такси недорого! Такси! Кому такси?

Странно, но я вдруг почувствовала себя в своей тарелке. Моя одежда больше не вызывала вопросов, здесь все так одеваются, лицо приняло безразлично-знающее выражение, усталое и снисходительное, так что ко мне больше никто не совался с дурацкими предложениями, тело расслабилось. Теперь я могла просочиться в крохотную щелочку в толпе, чтобы быть первой у эскалатора, при необходимости выгнуться так, чтобы упирающийся в меня зонт не причинял боли, сделать вид, что у меня вообще нет ни груди, ни задницы, чтобы ни одна рука не сделала попытки залезть под юбку. Тело-трансформер я обрела в пригородных электричках, где может ездить лишь бесполое существо, не знающее голода и усталости. И тело мгновенно все вспомнило.

Приехавшие со мной люди еще не освоили вокзал и таращились на все, как новорожденные, а я уже стояла у турникета, наплевав на очередь в кассе. Только не на вокзале! Талоны на проезд я куплю потом в месте наименьшего скопления народа. Приезжие уверены, что в Москве их все хотят обмануть, а эти люди просто хотят заработать. У них бесплатный безлимитный проезд, и они приторговывают поездками в метро еще и по льготной цене. И бояться их нечего. Я без колебаний достала заранее приготовленные деньги на одну поездку.

Едва бабуля в побитой молью шляпке приложила свою карточку к считывающему устройству, как я шмыгнула через турникет и в мгновение ока стояла на эскалаторе. Как будто и не уезжала!

Я вышла на знакомой станции, здесь когда-то был офис фирмы, где я работала, и достала из сумочки мобильный телефон. Поезд, на котором я приехала, был утренний, и я не рискнула сразу звонить Екатерине. Режим дня театральных критиков я себе приблизительно представляю.

Слава тебе! Ответила!

– Здравствуйте, Екатерина. Это Анфиса, я вам звонила. Пресс-секретарь из провинциального театра.

– Ах-ах! – зевок. – Еще так рано!

– Я знаю, что все ваше время расписано по минутам, поэтому спешу забить окошечко и для себя. Удобно вам поужинать в… – Я знала, чем ее соблазнить. Понимала также, что меня чуть было не послали. Да, мы договаривались о встрече, но это еще ничего не значит. Москвичи – самые необязательные люди на свете, у них вечно нет времени. За те двое суток, что прошли с момента нашего разговора, ей мог подвернуться с десяток выгодных предложений. И она с чистой совестью послала бы меня на фиг. Москвичи всегда руководствуются исключительно вопросами выгоды. Как хорошо, что я прожила в этом городе десять лет, включая учебу в университете! И чего бы смог добиться здесь Арсений Ладушкин? Ничего!

– У вас хороший вкус, – похвалила она. Журналисты прекрасно знают лучшие в городе рестораны. И я их знаю. У меня там проходили деловые встречи с потенциальными клиентами.

– Удобно вам в половине шестого?

– Да, пожалуй.

Она наверняка идет в театр и не прочь плотно поужинать перед многочасовым сидением в партере. В отличие от советских времен сейчас далеко не все театры могут похвастаться приличным буфетом. У нее будет час, она вполне может позволить себе опоздать. Журналисты – главные персоны на любом мероприятии, им легко прощают. Впрочем, мне хватит и пятнадцати минут.

– Так я вас жду, Екатерина. И поверьте, вы не потеряете времени даром. У меня к вам выгодное предложение.

– Вы не похожи на провинциалку, – задумчиво сказала она. Когда-то и я говорила так, будто заколачивала гвозди. Как человек, который делает деньги. Мне ведь шли проценты с продаж. Надо же! Все вспомнила! Я все вспомнила!

Мне стало не по себе. Я сказала:

– До встречи.

И дала отбой. Срочно надо принять противоядие! Мои глаза уперлись в знакомую вывеску. Селиться в гостиницу еще рано даже с учетом того, что тащиться придется на самую окраину Москвы. Хорошие гостиницы здесь так дороги, что все прочие мировые столицы отдыхают. А в три московские звезды торопиться не стоит. Я забронировала номер на двое суток, а там как сложится.

Надо же! А они не загнулись с моим уходом. Я-то грешным делом думала, что мир рухнет, когда увольнялась. Ноги сами понесли меня в знакомую дверь.

– Девушка, что вы хотели?

Я с улыбкой смотрела на менеджера, лохматого парня с циничным взглядом.

– Когда-то я здесь работала.

Я не спеша огляделась. Они не процветают, но и с голоду не пухнут.

– Хотите вернуться на прежнее место?

– Я думаю. Стоит ли оно того?

– Сдается мне, что вы и есть легендарная Анфиса Лебедёва! – присвистнул он. – Если бы в нашем офисе была доска почета, вы висели бы в центре.

– Обо мне что, еще говорят? – усмехнулась я.

– А как же! Была, говорят, такая дура… ой, простите!

– Ничего. Все в порядке. Была дура, которая озолотила хозяина, а сама заработала опухоль.

– А говорят, люди не меняются! – обрадовался он.

– Еще как! Едва врачи объявляют диагноз, наступает просветление мозгов. Людей, которые хотят на тебе заработать, много, а жизнь одна. К тому же больше всего хозяева ненавидят тех, кому обязаны своим богатством. И стоит тебе заболеть, забудут в тот же миг. Найдут на твое место здоровых, а твой телефон вычеркнут из записной книжки. Вроде как ты умерла. Поэтому всегда надо играть на опережение. Брать побольше и бежать подальше.