– Вы удивительно умны! – восхитился он.

– Я удивительно честна, – вздохнула я. – Поэтому просто уволилась и не увела с собой клиентскую базу. Сейчас работаю в библиотеке.

Он посмотрел на меня озадаченно.

– Еще я пресс-секретарь провинциального театра, приехала пропихнуть статью о нас в столичном глянце.

– Надолго приехали?

– А что?

– Могу я пригласить вас поужинать вместе?

– Вообще-то я невеста.

– А я жених! – Он пригладил волосы.

– Вы не поняли. Я невеста олигарха.

– А-а-а… Ну тогда извините. Впрочем, чего еще ждать от девушки с таким выдающимся умом и такой запоминающейся внешностью? – сказал он без иронии. – Примите мои поздравления: вы удачно вложили капитал.

– Спасибо! Счастливо оставаться!

Ловить здесь больше нечего. Я удовлетворила свое любопытство, поняла, что на бывшую работу меня не тянет, и получила приглашение в ресторан от симпатичного парня. Подняв себе таким образом настроение, я поехала селиться в дрянную гостиницу. Подробности опущу. Перейду сразу к деловой встрече с театральным критиком Екатериной Зимой.

Разумеется, она опоздала. Сказала:

– Извините, пробки.

Приехала она на метро, но разве это имеет значение? В Москве все опаздывают и ссылаются на пробки. Я еще раз порадовалась, что прожила в этом городе десять лет. Обижаться на москвичей себе дороже. Проще принять их такими, какие они есть.

– Что будете пить? – спросила я, листая меню.

– Пожалуй, бокал белого вина. – Она тоже взяла меню.

Какое-то время мы сосредоточенно молчали. Я не собиралась экономить, мне ведь сказали, что я не потеряю в зарплате. Поэтому ни салат из крабов, ни осетрина в горшочке, которые заказала Екатерина под белое французское вино, мне настроения не испортили. Более того, я заказала то же самое. Вино выбирала она.

– Ну, так что у вас? – спросила Екатерина, когда официант, приняв заказ, ушел на кухню.

– Скажите, вам знаком режиссер по фамилии Станиславский?

– Разумеется, – усмехнулась она. – Я работаю по специальности, у меня профильное образование.

– Вы не поняли. Александр Николаевич Станиславский – это не псевдоним.

– Ах вот вы о че-ем… – протянула она. – Вы, выходит, из милиции?

– Сейчас полиция.

– Да без разницы. Но зачем тогда…

– Я не из полиции, – оборвала ее я. – Хотя… Вы ведь знаете, что вашего бывшего мужа убили?

– Сашу? Да, мне звонили. Так вы из…

– Убийство наделало в нашем городе много шума. Давайте выпьем, – как раз принесли напитки, и я подняла свой бокал. – Не чокаясь.

Ей неудобно было отказаться. Как-никак за Сашу. Ее мужа, хоть и бывшего.

– Меня действительно прислал Александр Николаевич, – сказала я, проследив, как она осушила свой бокал. И тут же спросила: – Еще?

– Да, пожалуй.

Когда ей принесли еще вина, я продолжила:

– Он… Станиславский послал меня уладить возникшую проблему.

– Ах да! Его ведь подозревают в убийстве!

– А вы откуда знаете? – уставилась на нее я.

– Если вам известно, что от меня зависит судьба вашего театра, то почему бы мне не знать о ценности той информации, которой владею я?

– Вас что, уже допрашивали?

– Пока еще нет. Где я и где ваша, простите, Кукундяевка.

– Наш город называется по-другому.

– Это собирательный образ, – насмешливо сказала она. – Ну, хотите, Задрипанск или Хрюпенпопинск.

– Мы очень маленькие и очень провинциальные, но у нас есть чувство собственного достоинства, – тихо произнесла я.

– Ах, извините!

– Народный театр – это все, что у нас есть. И мы им дорожим.

– Тогда понятно, почему он прислал вас в Москву, – усмехнулась Екатерина. – Но вы должны понимать, сколько это стоит.

– И в какую сумму вы оцениваете свое молчание?

Она задумалась. Потом спросила:

– А сколько у вас есть?

В этот момент как раз принесли крабов. Поняв, что она может срубить здесь гораздо больше денег, чем за какую-то статью, Екатерина Зима никуда больше не торопилась. Пока она со вкусом поедала крабов, я прикидывала, как бы выведать у нее секрет? К моему огромному счастью, она заказала еще один бокал вина. Я же решила сэкономить и от спиртного отказалась. Счет за этот «скромный» ужин и так сожрет половину моего московского бюджета.

– У меня с собой немного денег. Сами понимаете, я лишь переговорщик.

– Ну… Двадцать тысяч долларов. Это минимум…

На моем лице что, написано, сколько у меня денег?!

– А почему вы уверены, что убил именно Станиславский? По-моему, нам дешевле найти свидетеля, который подтвердит его алиби, – сказала я.

– А репутация? – хихикнула она.

– Ну и что тут такого?

– Если она так делает, значит, по-другому уже не может.

– Она?

– Ну да. Марина.

«А при чем тут Марина?» – чуть не вырвалось у меня. Хорошо, что я промолчала. Екатерина вдруг разговорилась.