– Эй! Вон там пятно пропустили. А вон там соринка, там былинка. – В общем, всячески наслаждаюсь. – Эй, крась лучше. Не отвлекайся!

Аид, стоя на табуретке и пытаясь дотянуться кистью с ярко-зеленой краской до потолка, мрачно на меня смотрит.

– Ты бы вышел. А то заляпаю, – говорит угрожающе.

– Отстираю. Я просто не могу пропустить такое зрелище, как светлый, который красит потолок. Тем более что идея его перекрасить принадлежит тебе…

– Еще одно слово, и я тебя тоже покрашу.

– Не посмеешь! Тебе страшный зверь жаба не позволит. Этот костюм стоит целую серебряную монету!

– Мне уже плевать! Я не пацифист, мне можно.

– Ну-ну. Ты вон там еще не докрасил. И вон там! И вообще, потолок получился какими-то пятнами.

– Гр-р-р…

– Я закончила. – Рей стоит в дверях с пустым мусорным ведром.

– Можешь вымыть ванную.

Кстати, у нас теперь есть нечто, отдаленно напоминающее ванную комнату. Аид купил таз, кувшин и ширму. Отгородил угол ширмой, туда притащил табуретку, на нее поставил таз, а в него кувшин, и заявил, что вот тут у нас ванная.

– Хорошо.

– А ты иди-ка купи недорогой ковер на пол и не мешайся.

– Ковер?

– Надо же чем-то пол прикрыть, да и комната будет выглядеть богаче. Но учти, если потратишь больше серебрушки – лично придушу.

– Ладно-ладно. Я тут подумал, может, еще и занавески купить?

Смотрим на небольшое оконце. На неком подобии подоконника лежит кристалл, который я нашел перед тем, как лезть в башню, чисто теоретически он должен был зарядиться от того подобия тусклого света, который здесь является дневным.

– Не надо. Неизвестно, когда ты начнешь зарабатывать. А на меня больше не рассчитывай. До поломойки я точно не опущусь. Э-э-э… Рей, прости, я не имел в виду ничего такого.

– Так что тряпку в зубы – и вперед, мыть ванную, – ехидно улыбаюсь я.

Глаза девчушки сужаются, и смотрит она при этом почему-то на меня.

– Эй-эй! Я пошутил, – мило улыбаюсь, поднимаю руки вверх.

Убивать меня не стали… Пока не стали. Но явно запомнили и припомнят при случае.

– Все-все. Я уже ухожу на рынок. Топ-топ.

– Может, все же не надо? – Аид опускает кисточку и задумчиво на меня смотрит.

– Да не волнуйся! Я – мастер торговаться.

И пока он не передумал, хватаю куртку, хватаю Рей за руку и рву на улицу, уже предвкушая поход между торговых рядов. Купцы еще в городе, и я буду не я, если не найду самый крутой ковер с изображением пламени и движущимися рисунками. Слышал о таких: рисунки на этих коврах сами собой передвигаются по полотну. Стоит это добро кучу денег, но я захватил целый золотой.

– Уверен?

Кошусь на Рей, которая бежит рядом, не поспевая за мной.

– В чем?

– В том, что Аид не убьет тебя за золотой? Я б убила…

Останавливаюсь и смотрю на девчонку, у нее на лице такое предвкушающее выражение… и такая улыбка, что мне просто становится дурно.

– А-а, так ты видела, как я его взял. – Чешу затылок, судорожно думаю, как выйти из положения. О, знаю как – все дети любят мороженое. Правда же? Поэтому широко улыбаюсь и произношу коронную фразу всех родителей мира: «Я сейчас тебе мороженое куплю».

Ребенок кивает и более вопросов не задает.

Хожу по рынку, изучаю товар. Это… прекрасно! У Рей уже три порции мороженого в животе и еще одна в руках… подтаивает. Ребенок изучает ее с некоторым удивлением и толикой отчаяния. Не лезет внутрь. Совсем не лезет. Хоть тресни.

– Кхм!

Вхожу в очередную палатку с вычурным интерьером и очень толстым продавцом.

– Чем я могу вам помочь, любезнейший господин? – Широкая улыбка и блеск золотых зубов просто ослепляют.

– Я… гм… ковер хочу присмотреть. Что вы можете предложить?

– Палатку напротив, – говорит продавец презрительно. – Там цены гораздо ниже и иногда можно выбрать приличный половичок.

Не понял? Вопросительно смотрю на Рей. Та пожимает плечами в ответ на мой недоумевающий взгляд.

– Вы сомневаетесь в моей платежеспособности? – сузив глаза, оскаливаюсь и провожу коготками по ткани палатки.

Хозяин бледнеет и что-то выкрикивает на незнакомом мне языке. Внутрь тут же заходят аж четыре накачанных типа, которые с трудом представляют, что им делать со всей этой грудой мышц. Хмуро изучаю вошедших. Я уже начинаю думать, что пацифизм – это не мое.