– Короче, вот твой чай, вот плюшки. Отдыхай. Стражник придет вечером, вместе с ним пойдешь к дому его девушки.

– А я-то тут при чем?

– Ты будешь петь.

Я давлюсь куском плюшки. Еле откашливаюсь.

– С ума сошел?! А с чего это ты решил, что я буду петь бесплатно?

– А с того! Что он петь точно не умеет. А нам нужна слава, чтобы заработать много денег! – заявляет Аид.

– Я пошутил. Положи кочергу, зайчик, а то я нервничаю.

В ответ доносится только тяжелое дыхание, а сузившиеся глаза светлого выжигают на моем лбу дыру размером с кулак.

– Еще раз скажешь мне «зайчик», и я оторву тебе ноги и сломаю шею. Понял?!

– Понял. Все понял.

– Вот и хорошо.

Кочергу откладывают.

– Пиши дальше.

– Что? Но двух четверостиший вполне достаточно.

– Я! Сказал! Пиши!

– Все, пишу-пишу. Ты только не нервничай.

Ночь. Дождь. Ветер. Волки воют в заснеженном лесу, призывая ужин.

Ну… насчет заснеженного леса я, конечно, загнул, но то, что на улице холодно, это факт.

– Фтор. Стучат.

– Слышу. – Сижу у камина, закутавшись в плед и не испытывая ни малейшего желания вставать.

– Это наверняка посетитель.

– Не-а. Я уверен, что просто ошиблись дверью.

Дверь сотрясает новый град ударов.

– Простите! Я… я за серенадой, – пищат снаружи.

Аид выразительно на меня смотрит.

Ну вот. Приперся. И чего ему дома-то в такую погоду не сидится? Эх, придется вставать и тащиться с ним к его прынцессе.

Дверь с треском распахивается…

– А-а… э-э-э… Здрасте. – Молодой стражник, закованный в железную кольчугу, дрожит от холода и походит на пугало.

– Тебе бы пару килограмм набрать.

– Что?

Выхожу, прихватывая с собой ребенка, и закрываю дверь.

– Да так, ничего. Хорошо выглядишь, – льстивым голосом говорю я, вспоминая наставления Аида о том, что клиент всегда прав, пока платит, конечно, если он стражник.

Далеко вверху узкая полоска ночного неба перемигивается звездами, которые то и дело заслоняют черные облака. И только неяркий голубой свет фонарей немного рассеивает ночной мрак этого города.

– Ты уверен, что она еще не спит?

– Уверен! Я ей в окно камушек с запиской кинул, сообщил, что буду сегодня серенаду петь. И даже написал, во сколько. Кстати, уважаемый бард, а не могли бы вы… спеть ее вместо меня?

– А зачем я, по-вашему, с вами иду?

– Уф! Отлично! Тогда… не могли бы вы мои доспехи надеть?

Останавливаюсь. Рей сжимает мою руку, удивленно заглядывает мне в лицо.

– Зачем?

– Я имел в виду… точнее, я вовсе не имел в виду чего-то такого! Прошу вас… – О сникает и замолкает.

Мрачно на него смотрю. Парня трясет. Хм, а я уже и забыл о том, как именно люди воспринимают темных эльфов. Мы для них убийцы, твари, крадущие и пожирающие детей. Только тени могут сражаться с нами на равных. Ну или почти на равных. Тяжело вздохнув, чешу затылок.

– Ладно. Как скажешь.

– Наденете? П-правда наденете?

– Да.

Меня обнимают. Неожиданно, сильно и от всей души. На лице стражника при этом сияет широкая, безумная улыбка, а глаза словно испускают свет. Вырываюсь, стараясь не испортить все дело. Рей отходит чуть в сторону и с интересом за нами наблюдает.

– Отлично! Тогда пойдемте во-он в тот переулок и там попробуем переодеть вас в мои доспехи. У меня и шлем с собой! Так моя любовь точно ни о чем не догадается.

Ругаюсь сквозь зубы, пока меня затаскивают в тень переулка. Отлично! Теперь люди вертят мною как хотят. Эх, грехи мои тяжкие!

Так… я выгляжу как полный идиот.

Шлем велик, и я мало что вижу сквозь забрало, грудная пластина слишком отстает от груди, да и остальные части сидят как попало. Стоять в этом тяжело, двигаться – почти нереально.

– Вы как? Нормально?

Н-да. Видела бы меня сейчас моя мама – убила бы, чтоб не мучился и не позорил наш клан.

– Нормально! Далеко еще идти?

– Нет. Мы почти пришли. Вон то окно, видите? Там еще свеча на подоконнике стоит.

– Там везде свечи.

– Нет, та стоит на черепе, похожем на человеческий.

Ошарашенно на него кошусь:

– Уверен, что она нормальная?

– Да! Она… само совершенство. Моя любовь… она прекрасна. Белокурые волосы, хрупкие бедра…

– Все-все, я понял, так что можно обойтись и без подробностей.

– Ой, простите!

Вылезаю из проулка, морщась от грохота, который издаю при каждом шаге.

– Девочка, стой. Тебе… тебе не стоит с ним. А-а-а-а!

Оглядываюсь и изучаю валяющегося в отрубе стражника. Рей стоит рядом и пинает его носком сапога. На мой вопросительный взгляд девочка отвечает всего одной фразой: