Что же касается реального содержания «Параграфа без названия», то у меня нет никаких надежд на его понимание (не говоря уж о признании) и в отдаленном будущем, столь далеко расположено оно и от обыденного, и от научного сознания. И Параграф этот я вставляю в свое нынешнее изложение только ради логической полноты отчета, ибо средство, в нем не раскрываемое, я применял по подсказке старинной иконы Николая Чудотворца с положительным эффектом и по отношению к себе, и по отношению к другим. Тем меньше мне хотелось бы, чтобы именно оно вызвало отрицательную реакцию даже хороших людей, которые нисколько не повинны в том, что сознание их не готово к принятию того, чему объяснения пока нет, что являет собой огромный черный ящик.

Будучи готов принять в связи с этим насмешки и недоверие, я испытываю по этому поводу душевную боль и горечь, ибо за моими словами – неколебимые практические результаты. Какие?

Изменение неблагоприятной структуры на благоприятную у мелких предметов, излучающих свои колебания в антифазе нашим колебаниям (часы, очки, украшения и т. д.).

То же самое по отношению к продуктам питания и напиткам.

То же самое по отношению к жилой площади, по переделке ее в благоприятную для человека из биопатогенной.

То же самое по отношению к мелкой живности (реанимация четырехнедельных цыплят, затоптанных тупою толпой своих собратьев, и исцеление сломанной ножки у вороненка Карлуши, выпавшего из гнезда).

Должен сказать, что методику эту я применял в качестве посыла на расстоянии при воздействии на организм упоминавшейся ранее Асечки Матвиенко, когда деваться было некуда, когда сама смерть сидела на ее больничной койке.

Что подтолкнуло меня осуществить эксперимент в полном, реальном, конкретном виде, с применением специально подготовленного оборудования? То, что Сергей Л., молодой человек, чья судьба была мне отнюдь не безразлична, впал в тягчайшую депрессию и недвусмысленно, особенно после непростых испытаний, едва не завершившихся тюремным заключением, решил покончить с собой. Именно в тот момент он и заявил мне: «Юрий Андреевич, делайте со мной все, что хотите, проводите любое испытание, продавайте меня хоть черту, хоть Богу, потому что мне уже все равно, я буду кончать все счеты с этой жизнью, если вы мне не поможете». (Надо заметить, что двухнедельное его пребывание в психбольнице и лечение его там перед этим разговором ни к чему доброму не привело: цитированное высказывание – прямое тому свидетельство.) Слов нет, я был категорически против этой смерти и вынужден был сыграть ва-банк. 5 ноября 1986 годав 21 час я первым – как с утеса в ураганное море – прошел через процедуру, которой в истории человечества, полагаю, никто раньше не пользовался, а затем, после этой проверки, надежно завязав Сергею Л. глаза, проделал ее и по отношению к нему.

Что касается меня, то вполне возможно, что благодаря ей я столь легко прошел этот месяц (не могу сказать достоверно, предшествующее изложение показало, сколь многими энергетическими каналами я пользовался). Что касается Сергея Л., он через некоторое время – дней через 5–6 – позвонил о своей метаморфозе: он влюблен в жизнь, ему хочется работать, много сделать, написать нечто удивительное, он научился играть на флейте и т. д. Вскоре я получил от него письмо, каких человек получает немного за десятилетия: с пламенной благодарностью за возвращенную жизнь. Сейчас он по-прежнему находится в добром тонусе, увлеченно живет.

Таким образом, две человеческие жизни: Асечки и Сергея – являются весомыми аргументами в пользу тех изысканий, которые по отношению к себе в полной мере я применил в период 32-дневного экспериментального голодания.

Разумеется, все названные (и некоторые иные) энергетические аспекты я буду разрабатывать в меру своих сил и возможностей и дальше, и весьма досадно, что эффективнейший, очевидно, из них должен изучаться в обстановке, исключающей какую-либо утечку информации. Он сулит большие многообразные перспективы, а потому не должен быть нелепо подорван у самых истоков.

Пока же подтверждаю фундаментальнейшее наблюдение: человек – многоканальное устройство для получения энергии, с хорошо налаженными дублирующими системами. Сводить все его возможности к способностям лишь желудочно-кишечного тракта – жалкая позиция.

III. Резюмирующая часть записки, или В чем был неправ Фауст

Доктор Фауст, согласно средневековой легенде, продал черту душу и обрек ее тем самым на вечное (после смерти) надругательство – во имя возвращения молодости. Не берусь судить о его воспоследовавших загробных муках, но посмертной критики он действительно заслуживает и, прежде всего, за малодушную готовность прибегнуть к любым, даже самым аморальным внешним средствам, но не к собственным внутренним резервам. Мать-природа заложила в нас вулканические силы, она готова нас всячески радовать и поддерживать, если только мы захотим понять светлые и мудрые законы ее и жить согласно ее уложениям.

Доктор Фауст заслуживает критики также и за то, что он хотел вернуться в свое изначально юное состояние, а это, при неукоснительном выполнении чертом данного пожелания, должно было вести к автоматическому отсечению таких фундаментальных ценностей, как опыт и знания. Стремление предпочесть им наслаждения, даруемые молодым организмом, есть весомое основание к характеристике малой нравственности оного персонажа.

А между тем мы имеем все возможности, не выбрасывая за борт, но, напротив, всячески приумножая драгоценный багаж осмысленного опыта и непреходящего значения знаний, полнокровно пользоваться всеми без исключения щедротами молодого здорового организма! Чтобы добиться подобного наивысшего идеала, не закладывая в адский ломбард свою душу, но сохраняя ее свободной и радостной, надо лишь советоваться не со своею безмерной ленью, не с безмерной косностью среды, но с природой, но с теми людьми, которые всегда в поиске. «Если бы молодость знала, если бы старость могла», – добрая поговорка в том плане, что реальные возможности для этого человеческого оптимума существуют на деле, во всяком случае, «старость» «может»! Как синоним немощности она отодвигается куда-то очень далеко.

Досадно, конечно, что изложенное здесь, будь оно предложено вниманию так называемых ученых (убежденных консерваторов на 98 %) или вынесено на широкое обсуждение, будет подвергнуто не проверке, а остракизму, осуждению.

Много ли времени занимают все эти процедуры? Не больше, чем наши регулярные занятия едой и физкультурой (если мы ею занимаемся, конечно). Но уж, конечно, они приносят много больше радости, чем хождение по врачам, лежание в больницах и маразматическое воздействие на своих ближних и дальних.