— И что бумага?

— Да ничего. Я уверен, она и не дошла до государя. Какой-нибудь боярин ее мельком проглядел и выбросил вон. Им, из столицы, что пять десятков наших погибнет, хоть пара тысяч — все ничего. Лишь бы адамантий присылали исправно, а мы и присылаем.

Руфус кивнул головой в такт своим мыслям.

— Только с тех пор новобранцев нам не присылали. Огнард был недоволен, с Аскольдом много шептался, но больше запросов в столицу не слал. Значит, выводы все же были сделаны.

— Бояре любят поспешать медленно.

— Да. И вполне возможно, что дознаватель Боррояр приехал именно для того, чтобы расследовать ту историю; Огнард перепугался, вот и убил его. Это было просто, — все двери охраняли его гвардейцы. Они преданы воеводе даже больше, чем государю-императору…

Казначей хотел сказать еще что-то, но небольшой переговорный кристалл, стоявший на дальнем столике, вдруг запылал багряными огнями.

— Слушаю, — проронил Руфус, коснувшись пальцами заговоренного камня.

— Началось, командир.

Голос стражника был напряжен и испуган.

— Все, как вы и сказали. На главной рыночной площади.

— Клыки Стрибога, — прошептал чуть слышно начальник стражи. — Да помогут нам теперь боги…

Он коснулся кристалла, и тот погас.

Руфус швырнул об пол малую хрустальную сферу, и мы оказались на городской площади.

Люди кричали и в ужасе разбегались.

Многие падали на колени и жарко молились. Другие прятались, третьи замерли не в силах пошевелиться, охваченные первобытным страхом.

Над площадью клубилась тьма.

Алые звезды метались безумным водоворотом. Белые холодные молнии низвергались с черного неба.

— Горе нам! — бормотали люди. — Боги, боги явились нас покарать!

— Эх, если бы это были и правда боги, — чуть слышно процедил Руфус. — Их бы я боялся гораздо меньше.

Тяжело заскрипела сталь.

Высоко в воздухе воспылал металлический треугольник.

Руны зла и отчаяния сияли на нем. Рядом появился второй и третий — со злобным, яростным лязгом, словно медленно раскрывались огромные веера.

Круг медленно сомкнулся, и бронзовая платформа зависла над городской площадью.

— Смилуйтесь, смилуйтесь над нами! — кричали люди.

Все взгляды были прикованы к парящему кругу.

Бешено загремел и раскатился гром.

Молнии заметались во тьме.

— Преклоните колени! — пронесся над площадью рокочущий грозный голос.

На парящей платформе появилась прекрасная девушка в черных кожаных доспехах.

Ее глубокие, сапфировые глаза смотрели дерзко и вызывающе. Казалось, именно в них рождаются молнии.

Алый чувственный рот слегка изогнулся в гордой, презрительной улыбке.

Черные волосы волной рассыпались по плечам. Топ с декольте подчеркивал высокую, изящную грудь. Эполеты с отделкой в форме когтей прикрывали плечи.

Юбка, из кожаных полос с колдовскими золотыми заклепками, защищала длинные, стройные ноги в ботфортах.

— Преклоните колени! — прогремело с неба.

— Вы убили имперского дознавателя, — негромко заметил я. — Получите теперь имперского изувера.

С хищным, оглушительным лязгом из платформы начали ниспадать ступени.

Девушка стала спускаться.

Она шагала медленно, величаво, как принцесса, входящая в покоренный город.

За ее плечами сверкала золотая рукоять меча-бастарда, украшенная алым рубином.

На поясе трехгранный кинжал из синего адаманта — мизерикордия, и черный кнут-длинник из двух скрученных полос, пробитый мелкими верритовыми гвоздями.

Шестеро стражников в полном боевом облачении стояли за спиной Руфуса, но даже они попятились в страхе, шепча защитные заклинания.

— Я Оксана Тайпан, имперская истязательница, — голос девушки пронесся над площадью. — На колени!

— Вот сволочи, паскудные сволочи, — уныло прошептал Руфус.

Он отчаянно искал взглядом Аскольда или хотя бы Огнарда.

— Спрятались по лавкам, меня одного оставили. Вот дерьмо…

Его лицо перекосилось от ненависти, но уложение об имперских истязателях нарушить было нельзя, и Руфус, кряхтя, медленно опустился на колени.

То же сделали и шестеро стражников.

Я не привык бухаться ниц перед кем попало, а перед девчонкой тем более. Поэтому остался стоять.