Под каждым кустом лежит магический меч или кольцо Древних, надежные союзники являются вовремя и щедро дарят тебе свои несметные армии, а то и полкоролевства, великие цари слушают тебя, раскрыв рот, и сразу спешат исполнить любое твое желание.

Но в жизни все бывает иначе.

Я знал, что колдун Духарий призвал на городскую площадь чудовищ из подземелий и скорее всего именно он пытается навредить жителям Малахита.

Был у меня и адрес волшебника, времени оставалось мало, но ведь и скарбника не бросишь, Казантул может вернуться, да и сбить со следа хитрого крысогоблина — тоже непростая задача.

— Где здесь таверна для чужестранцев? — спросил я.

— У Южных ворот, — ответила девушка. — Они выходят в орочью степь, и стражников там больше всего.

Мы остановились на каменном арочном мосту.

Под нашими ногами пробегала искусственная река, и я знал, что Торвальд добавил ее в план города ради красоты, чем наверняка вызвал лютое недовольство у Руфуса и Аскольда.

Крупные разноцветные рыбы — синие, красные, золотые — плескались в хрустально чистой воде, и вновь я мог догадаться, что мясо их ядовито и дурно пахнет. Гном не забыл об этом, иначе жадные горожане давно повыловили бы всех.

— Хорошо, — кивнул я. — Что скажешь о крысогоблине?

— Хитрый, трус, подозревает, что все хотят его обмануть.

— Лучшие качества, если хочешь преуспеть в жизни, — согласился я. — Его мы трогать не будем, займемся орками. Торвальд сказал, что их двое, по меньшей мере. Начнем с таверны для чужестранцев. Если не найдем мародеров там, хотя бы поспрашиваем. Авось Духарий не сожжет тем временем город.

Когда на тебе висят два срочнейших дела одновременно, горят все сроки и хвост, а ты не знаешь, с чего начать, — не волнуйся! Придет Судьба, врежет тебе затрещину и припашет к чему-то третьему.

— Смотри! — воскликнула девушка.

Вода в реке забурлила.

Рыба в испуге плеснула в стороны.

Темное существо начало подниматься из глубины.

Круглое, с морщинистой кожей, его покрывала мелкая, красновато-бурая чешуя, и острые шипы щерились во все стороны.

Вокруг твари, словно спутники у планеты на астрологической карте, мерно кружило кольцо из горящих пурпурных глаз.

Три алых гребня топорщились на теле чудовища — один по центру и два на бугристых боках. Широкая пасть оскалилась длинными, раздвоенными клыками.

Это был дарастар.

Демон-ищейка из пятого разлома Иркаллы, где кипящая кровь Геенны смешивается с отравленным огнем Тартара; видно, кому-то мы крепко наступили на хвост, если за нами послали такую тварь.

— Смерть! — пророкотало чудовище. — Лишь в смерти мы обретаем истинную свободу.

Демон распахнул пасть.

Кружащее кольцо пламени вырвалось оттуда. Оно было соткано из ярких, искрящих орбов, и каждого хватило бы, чтобы поджечь небольшую крепость.

Я встал на пути огня.

— Разум сильнее страха, — прошептал я. — Если он движим священным трепетом.

Моя рука поднялась, и гудящее кольцо файерболов, столкнувшись с нею, рассыпалось, опав шелестящим пеплом.

— Смерть не страшна тому, кто отдает жизнь другим.

Слова астрального заклинания срывались с моих губ и таяли в раскаленном воздухе.

Девушка сорвала с пояса гномий получекан.

Метательный топор вспыхнул, закружился яркой звездой, рассекая воздух, и вонзился прямо в распахнутую пасть монстра.

Хрустнули огромные зубы.

Дарастар замер в воздухе на долю секунды.

Потом разжал челюсти, и обломки гномьего томагавка с тихим звоном упали на камни арочного моста.

Древнее заговоренное оружие, вынесшее и пламя драконов, и удары адамантовых спат, и черные заклятия некромантов, развалилось на куски от одного укуса демона.

— Чем сильнее ты хочешь обмануть смерть, — произнес дарастар, — тем больше приближаешь ее.

Тварь снова метнула в нас огненное кольцо.

В ту же секунду каждый из ее глаз, кружившихся вокруг тела, обратился в копию демона. Теперь их были десятки.

Пламенная волна ударила в стену за нашими спинами. С грохотом разлетались обломки камней — оплавленные, объятые дымом.

Раскаленным градом посыпалась черепица.

Пепел и сажа кружились в воздухе.

Я шептал защитные заклинания.

Прежде всего, надо было спасти горожан, что могли попасть под перекрестный огонь.

Девушка выбросила вперед обе руки.

Шесть сюрикенов сорвались с ее черных кожаных наручей — острые звезды из заговоренного серебра, покрытые ядом стимфалийской ехидны.