– Думаю, мы здесь меньше будем бросаться в глаза, чем на открытой дороге.

– Согласен.

Мюррей свернул к бордюру и поставил машину параллельно тротуару так, чтобы не тратить лишнего времени на выруливание, если понадобится отъезжать немедленно, после чего, выйдя из машины, подозвал старшего охранника.

– Томми, загляни в забегаловку. Если она работает, то пусть желающие партиями по три-четыре человека сходят и поедят горячего. И еще. Поставь по одному парню в хвост и начало колонны. Сменяться – каждые два часа. И упаси бог, если кто-то из вас хлебнет даже пива. Увижу – пощады не ждите! Так всем и скажи!

Когда первые четыре человека скрылись в дверях столовой, я вопросительно посмотрел на Мюррея.

– Иди. Принесешь мне пару сандвичей с солониной. И воды не забудь.

Поев, я стал прохаживаться вдоль наших машин. Помимо лампочки над входом в столовую, в начале и в конце улицы горели два тусклых фонаря. При свете одного из них я увидел в глубине улицы фигуру мужчины, идущего к нам. Подойдя к нашему «Форду», я негромко сказал: – К нам гость.

Мюррей отложил недоеденный бутерброд и выбрался из машины. Еще спустя несколько минут мы увидели, что это деревенский констебль. Сутулый, худой, с большими седыми усами. На бедре у него висела кобура, из которой выглядывала рукоять старого револьвера. Мы стояли и молча ждали, когда заговорит представитель местной власти.

– Далеко едете, парни? – спросил старик, засунув большие пальцы рук в карманы старого, видавшего виды жилета.

– Далеко, – ответил Мюррей. – Мы устали. Если вы не против, то мы хотели бы здесь на ночь остаться, а на заре поедем дальше.

– Вы, парни, похоже осчастливили нашего Бреда, – и он проводил глазами нескольких наших парней, вышедших из столовой. – За последние тринадцать лет, с тех пор как он открыл свою забегаловку, ему еще не приходилось обслуживать сразу столько людей, да еще на ужин. Впрочем, я не об этом хотел с вами поговорить, а о ваших машинах. Вы их забавно поставили.

– Забавно?

– Ну, вы их так поставили, что нарушили закон. У нас в Бонвилле, как и во всех других городах штата, мы ставим машины и все остальное, что ездит, под углом к тротуару.

– Трудно спорить с законом.

– А что вы везете в своих грузовиках?

– Ничего. Можете посмотреть.

– Верю вам на слово. Вы же не такие люди, которые способны обмануть представителя власти, не правда ли? – при этих словах старый констебль улыбнулся. – А вот за то, что поставили машины на неположенном месте, вам придется заплатить штраф.

– Хорошо. У нас шесть грузовиков, пикап и легковая машина. Сколько с нас?

– Ну… два доллара за каждое транспортное средство, – сказал старик.

– Не многовато? Мы никого не беспокоим, к тому же ваш Бред хорошо заработает.

– Бред может и заработает… – тут констебль многозначительно замолчал.

Мюррей улыбнулся и достал деньги.

– Вот вам двадцать долларов за штраф и еще двадцать в качестве пожертвования на нужды города.

– Пожертвования городу пригодятся, – согласился с ним констебль, пряча улыбку в густых усах. – Мне нравятся щедрые люди. Я сам такой человек. Когда-то я был ковбоем в Техасе, перегонял скот в Абилен. Денежки не солил – всю получку сразу тратил. Эх, какая жизнь была! Салуны, девочки, карты! Вы, парни, привыкли к этому… как его… прогрессу. Машины, телефон и все такое. Поэтому вы представления не имеете, что такое мчаться по прерии на горячем скакуне!

Тут я не удержался и спросил: – Так вы из тех парней, кто Дикий Запад осваивал?

– Осваивал! Слово-то какое нашел! Да мы его брали с боя, с помощью вот таких семизарядников! – и старик похлопал по своей кобуре. – Эх, с какими людьми мне приходилось дело иметь! Взять моего приятеля Питера Кидда! Он уложил семь человек в поединках, пока его какая-то сволочь не застрелила в спину! Да и я был не промах! На рукояти моего кольта было четыре зарубки, когда мне исполнилось двадцать лет!

Кончики его больших висячих усов дрогнули, слезящиеся глаза затуманились; он вспоминал свою молодость. Мы стояли и смотрели на старика. Тот вздрогнул и, отогнав воспоминания, сказал: – Тогда я не думал, что доживу до такого… застойного времени. Временами думаю, что если бы я умер в какой-нибудь перестрелке, моя смерть была бы более достойной, чем смерть в своей постели.

Мне стало жалко старика.

– У вас тут есть работа, вы делаете нужное дело, – сказал я ему. – К тому же, откуда вы знаете, может, вам еще придется понюхать пороха!

– Спасибо за добрые слова, парень! Но боюсь, этого уже не будет. Здесь, в этом Богом забытом месте никогда ничего не случается! Эти фермеры – просто стадо овец! А вы знаете хоть один случай, чтобы овца превратилась в волка?! Нет! Вот вам и ответ!

Мы помолчали.

– Все, парни! Не буду вам больше досаждать! Счастливого пути!

– И вам всего хорошего!

Старик развернулся и медленно побрел обратно.

Грузовичок с поднятым капотом и мужчина, склонившийся над двигателем – привычная дорожная картина, но Мюррей, увидев стоящую на обочине машину, вдруг сбавил скорость. Даже не глядя на него, я почувствовал, как тот напрягся. Его тревога передалась мне. Почти не осознавая того, что делаю, я снял автомат с предохранителя и передернул затвор. Осталось вскинуть его, найти цель и нажать на спусковой крючок.