– Отдать швартовы!

Мишаня козырнул и лёгким движением специалиста сдёрнул фату с этой невесты. Судя по разлившемуся кисловато - ацетоновому аромату и жирным отпечаткам загребущих лап на стенках, девственностью эта дама не страдала. Дружбан взвесил сосуд в руке и со словами: "За встречу" крановая стрела потащила груз в кузов... ЗИЛа. А меня посетила очень быстрая мысль, прямо, как мелькнувший в ночном небе болид, и я поспешно приостановил практически неостановимое движение его руки.

– Как ты относишься к тому, чтобы приобщить народ к...
– скосил взгляд на бутылку.

Вот что значит, когда взгляд может убивать... У Мишани красноречиво задёргался кадык. Но взгляд у меня строгий. Я ведь апологет этого дела. Или где? Кто здесь в конце концов хозяин? Аз есмь.

С каких соображений я решил поделиться драгоценной влагой, сложно объяснить. Но постараюсь. Аргумент типа прикольно имеет здесь место. Но не в полном объёме. Также возможно усомнился в нашей с Мишаней стойкости. Но вряд ли. Скорее всего хотелось проверить реакцию дюлей на алкоголь, а заодно уменьшить дозу, которую пришлось бы употребить мне... Почему? Да потому, чтобы не быть совсем одурманенным... и почувствовать, когда придут брать тёпленькими. А в то, что за нами придут, я не сомневался.

– Как хочешь!
– безрадостно махнул рукой Мишаня.

– Что значит, "как хочешь"?
– деланно удивился я и решил "дожать" его.
– Ты не хочешь разбавить наш тандем свежими лицами? Или стесняешься? Мол, "употребление" - такое интимное занятие, типа чистки зубов или похода в баню?
– С моего лица сползла улыбка, её сменило выражение непередаваемого ужаса.
– Неужели?! Мишаня, только не подтверди мои самые страшные предположения, будто ты... жлоб?
– мой голос, взобравшись по лестнице довольно высоко, истончился и драматически замер.

Мишаня виновато потупился. Его благородно-крестьянское лицо стыдливо налилось кровью убитых помидоров.

– Нет! Не говори, что ты извращенец! Что какая-то огромная, зелёная, рыхлая жаба навалилась, душит тебя, целует в губы...
– брезгливо скривился, - и... трахает?
– страдальчески затих.

Взведённый, как арбалетная пружина, Мишаня наконец-то не выдержал и выстрелил:

– Хватит издеваться надо мной! Трезвенник тоже мне нашёлся! Аскет!
– выплюнул слово, словно самое страшное ругательство.
– Монах ордена Потрещать!
– кислород закончился, и он заглотнул ещё пару кубометров возмущения.
– Рик, что с тобой случилось?! Раньше ты с такой интенсивностью язык в стакане полоскал, а сейчас только воздух обольщаешь аки Эзоп! Как-то странно на тебя подействовала небесная командировка. Призванию изменяешь?
– спросил ядовито.

Я восхищённо поцокал языком.

– И откуда в тебе эта прокурорская жилка?

– Ага, - буркнул Мишаня, сдувшись немного и отводя глаза в сторону, - жилы и мослы не пропьёшь... А что?
– внезапно вскинулся.
– Правда - как фонарь в руках следователя?

– Всё-всё, - примирительно поднял руки.
– Не будем уточнять правды, которые, как ни странно, во множественном числе. Будем считать, что счёт у нас один - один. Но!
– вновь многозначительно воздел вверх указующий перст.
– На вопрос ты так и не ответил.

– Какой ещё вопрос?! Какое полотно ставить на гильотину? По металлу, по дереву или по камню?
– Безнадёжно вздохнул, опустил плечи.
– Зови уже своих бравых вояк.

Я просиял.

– Секундочку!
– выглянул в так называемый коридор.
– Гермес!
– и тут же нарисовалось встревоженное лицо того.
– Лицо попроще!
– приказал я и удовлетворённо кивнул на расцветшую улыбку.
– Значит так, найди Мурло, Отвёртку, Фиалку, - покосился на нахмуренного Мишаню, - пока хватит. Пусть мчат ко мне.
– Почесал репу.
– Стой! Погоди! Организуй чего-нибудь пожрать, и сам приходи, - ободряюще похлопал по плечу и вернулся в комнату.

Гости объявились споро и, нахохлившись, сидели с другой стороны импровизированного стола. С первой, собственно, мы с Мишаней. Потом появилась еда, по научному называемая - закуска: поднос куриных ножек зелёного цвета, оранжевые кругляшки со вкусом картошки, чёрные кляксы в жёлтую точку - яичница, коричневые дольки странного на вкус хлеба, и множество кругляшков разной формы и размеров - фрукты.

К слову, я сразу озадачил своих бойцов, чтобы они для эстетики употребления еды придавали пищевым брикетам, являвшимся в Замке единственным, но так и не сложившимся средством чревоугодия, соответствующие формы, которые и попытался объяснить на пальцах. Народные умельцы, воодушевлённые моей пламенной речью любителя хорошо пожрать, тут же попытались воплотить мечту в реальность. Но двуглавая зелёная курица и огромный чёрно-синий свиной окорок повергли меня в шок. Тут же высоким указанием я постановил институт начинающих скульпторов упразднить. Не хватало мне здесь Венеры Милосской со вкусом лимона или запеченного гуся в виде мыслителя а-ля Роден. Но более мелкие скульптурные произведения, типа рыбного филе, бараньих рёбрышек, шашлыка со съедобным шампуром и другие поставил на поток.

Мы с Мишаней подвинулись, давая место Гермесу, и я обратил внимание на настороженный взгляд друга, ткнул его локтём в бок. Мишаня поднял на меня глаза по железной гривне над отвисшей челюстью и кивнул на стол.

– Это что за фигня?

– Еда, - популярно разъяснил я.
– Только не надо делать вид, что ты не голоден или постишься. Здесь всё съедобно и даже (!) - проакцентировал, - очень вкусно.
– Тучи на Мишанином лице продолжили свой неспешный ход, не собираясь исчезать.
– Конечно, нам бы конфетку, нам бы ириску!
– покривлялся я, обиженный на то, что Мишаня не оценил поляну, организованную, кстати, благодаря моему участию.