Голубев поморщился, а Мариша хихикнула, краем глаза поглядывая на него. Видимо, следователь до сих пор тяжело переживал это поражение.

– Ему рассказал обо мне Хлопков?

– Да, Сергей Александрович – директор банка, в котором хозяин держал деньги. У меня есть его телефон. Собственно говоря, я ему сегодня позвонил, а он подсказал мне, где вас искать. Так вы возьметесь за это дело? Гонорар для вас оставлен в банке на специальном счете.

Теперь очередь удивляться пришла Эрику.

– Гонорар? Какой предусмотрительный человек! А если бы я отказался?

– Тогда бы вы его не получили, – пожал плечами дворецкий. – У господина Хлопкова строгие инструкции.

– Хорошо, считайте, что я уже взялся за расследование. Что вы должны мне передать?

– Ничего. Только просьбу найти того, кто его убил.

– И все?

– И все!

– Нет, вы явно что-то скрываете! Если у Артемьева были подобные подозрения, то он просто обязан был поделиться своими мыслями.

– Хозяин очень боялся ошибиться, – пояснил Зеленский. – Он не хотел навязывать свою точку зрения. Ему было важно, чтобы вы сами во всем разобрались.

Эрик задумался и посмотрел в окно. Мариша поймала себя на мысли, что она уже целую минуту не дышит, и с шумом выпустила воздух. С ума сойти, как все это интересно! Кто бы мог ожидать, что из обычного взрыва будет вырисовываться такая замечательная история! «Впрочем, ничего замечательного здесь нет, – тут же поправила она себя, – все-таки погиб человек. Но история необыкновенная, это точно!»

– Скажите, пожалуйста, а где чемодан с деньгами? – неожиданно спросил Эрик и пристально посмотрел на Зеленского.

Тот, видимо, не ожидал такого вопроса, потому что немного растерялся и только через несколько мгновений произнес:

– Не знаю.

– Не обманывайте меня. Вы знаете, но не хотите говорить.

Дворецкий немного подумал и произнес:

– Вы правы, я знаю, но не скажу об этом. Во всяком случае, не сейчас.

– Но он у вас? – продолжал допытываться Эрик.

– Не совсем у меня, но я знаю, где он находится.

– А когда вы об этом скажете?

– Когда вы назовете убийцу. Анатолий Петрович велел мне отдать деньги тому, кто не окажется замешанным в историю с его убийством.

– «Человеку с чистой душой», – процитировала Мариша, и Зеленский с удивлением посмотрел на нее.

– Да, хозяин сказал именно так!

– Вот мы и нашли отгадку странной фразы Артемьева, – воскликнул Голубев. – Осталось только узнать, кто он – этот человек.

– А вот это уже ваша задача, – вставая со стула, произнес дворецкий. – Свой долг я выполнил.

– Вы уже уходите?

– Да, я вам все рассказал. Если будут вопросы, вы знаете, где меня найти.

Мужчина, не торопясь, подошел к двери и вышел в коридор.

– Вот тебе и банальная история о взрыве баллонов! – присвистнул Голубев и схватился за голову. – А так все хорошо начиналось!

Мариша уже не в первый раз слышала от Голубева эту фразу и не переставала удивляться, что же в этом хорошего. Взрыв, он и есть взрыв! И какая разница, от чего погиб человек. Ему-то от этого не легче!

– Ну, какие будут мысли? – наконец спросил следователь.

– Зеленский знает больше, чем говорит, – ответил Эрик.

– Почему ты так думаешь?

– Артемьев послал его ко мне, а не в полицию, значит, он кого-то подозревал.

– И кого же? – Мариша чуть не выпрыгнула из джинсов, пытаясь уследить за выражением лица двигающегося по кабинету Эрика.

– Именно это нам и осталось узнать. Что может быть проще? – И он озорно улыбнулся.

Мариша плюхнулась на диван и сладко потянулась. Несмотря на то что почти весь день они провели в кабинете у Голубева, создавалось впечатление, что она работала грузчиком в продуктовом магазине. Таскала мешки с сахарным песком или ящики с тушенкой. Ни больше ни меньше.

«Мне кажется, в прошлый раз было проще, – подумала она и вздохнула. – Хотя я могу так думать потому, что прошлое дело касалось Иры, близкого человека, и я действовала на подъеме. А здесь совершенно посторонний мужчина…»

Мариша обернулась. Эрик только сейчас вошел в дом. Кто-то позвонил ему по телефону, и сыщик добрых десять минут разговаривал на улице, предварительно отправив Маришу в дом.

– Всем добрый вечер, – поздоровался он с Настей, а Антону пожал руку. – Что ж ты, Антоша, молчишь как партизан! – пожурил он его. – А еще друг называется!