{Земельный собственник и капиталист. Газета «Morning Star» [94] от 15 июля 1862 г. — в передовой статье, посвященной вопросу о том, чьей обязанностью является (добровольно или по принуждению) поддерживать рабочих хлопчатобумажной промышленности Ланкашира и т. д., находящихся в бедственном положении вследствие хлопкового голода и Гражданской войны в Америке, — пишет:

«Эти люди имеют законное право на поддержку за счет той собственности, которую они создали, главным образом, своим трудом… Говорят, что те люди, которые благодаря хлопчатобумажной промышленности приобрели большие состояния, в первую очередь обязаны выступить с щедрой помощью. Пет никакого сомнения, что это верно… Та часть из них, которая занимается торговлей и промышленностью, так и делает… Но является ли она единственным классом, нажившим состояние на хлопчатобумажной промышленности? Конечно, нет. Земельные собственники Ланкашира и Северного Чешира получили огромную долю в созданном таким путем богатстве. И у этих собственников было то особое преимущество, что они получили долю в богатстве, не оказывая — ни своими руками, ни своей мыслью — никакого содействия той промышленности, которая создала это богатство… Фабрикант отдал свой капитал, свое умение, свою неусыпную бдительность для [612] создания этой большой промышленности, испытывающей ныне такие тяжелые потрясения; фабричный рабочий отдал свое умение, свое время и свой физический труд; а что дали земельные собственники Ланкашира? Решительно ничего, в буквальном смысле ничего; и тем не менее они получили от всего этого больше существенных выгод, чем какой-либо другой класс… Не подлежит никакому сомнению, что увеличение годового дохода этих крупных лендлордов, обусловленное одной только этой причиной, огромно: их доход увеличился, по всей вероятности, не менее чем в три раза».

Капиталист является прямым эксплуататором рабочих, он не только прямым образом присваивает прибавочный труд, но и прямо-таки вызывает его к жизни. Но так как для капиталиста-промышленника это может происходить лишь посредством производства и в процессе производства, то он сам является носителем функций этого производства, его руководителем. Напротив, лендлорд обладает в земельной собственности (для абсолютной ренты) и в природном различии разрядов земли (дифференциальная рента) такой привилегией, которая дает ему возможность класть в карман часть этого прибавочного труда или прибавочной стоимости, хотя он не принимает никакого участия в деле руководства этим прибавочным трудом, в деле создания этой прибавочной стоимости. Поэтому, когда происходят коллизии, капиталист рассматривает земельного собственника просто как излишний и вредный нарост, как сибаритствующего паразита капиталистического производства, как вошь, гнездящуюся в его, капиталиста, шкуре.}

Глава 3-я называется «О ренте с рудников». Здесь опять говорится:

«Эта рента» (рента с рудников), «подобно ренте с земли, есть следствие, а никак не причина, высокой стоимости их продукта» (стр. 76) [Русский перевод, том I, стр. 78].

Что касается абсолютной ренты, то она не является ни следствием, ни причиной «высокой стоимости» — она есть следствие избытка стоимости над ценой издержек. То обстоятельство, что этот избыток уплачивается за продукт рудника или земли и что таким образом получается абсолютная рента, есть следствие не этого избытка, — потому что такого рода избыток имеется налицо в целом ряде отраслей производства, где он не входит в цену продукта этих отраслей, — а есть следствие собственности на землю.

Относительно дифференциальной ренты можно сказать, что она является следствием «высокой стоимости», если под «высокой стоимостью» понимать тот избыток рыночной стоимости продукта над его действительной, или индивидуальной, стоимостью, который имеет место у относительно более продуктивных разрядов земель или рудников.

Что под «меновой стоимостью», регулирующей цену продукта самой бедной земли или самого бедного рудника, Рикардо понимает не что иное, как цену издержек, а под последней не что иное, как затраты плюс обычная прибыль, и что он ошибочно отождествляет эту цену издержек с действительной стоимостью, — это явствует также и из следующего места:

«Металл, добываемый из самого бедного рудника, находящегося в разработке, должен по меньшей мере иметь такую меновую стоимость, которая не только покрывала бы все издержки по снабжению одеждой, пищей и другими предметами жизненной необходимости всех, занятых его добыванием и доставкой на рынок, но, кроме того, давала бы обычную среднюю прибыль тому, кто авансирует капитал, необходимый для ведения предприятия. Выручка на капитал, получаемая с беднейшего рудника, не платящего ренты, будет регулировать ренту всех других, более производительных рудников. Предполагается, что этот рудник дает обычную прибыль на капитал. Все, что другие рудники производят сверх нее, необходимым образом будет уплачиваться их собственникам в качестве ренты» (стр. 76–77) [Русский перевод, том I, стр. 78].

Здесь, стало быть, сказано прямо: рента есть избыток цены («меновая стоимость» здесь то же самое, что цена) земледельческого продукта над его ценой издержек, т. е. над стоимостью авансированного капитала плюс обычная (средняя) прибыль на капитал. Следовательно, если стоимость земледельческого продукта выше его цены издержек, то он может оплачивать ренту вне всякой зависимости от различия земель, и тогда самая бедная земля и самый бедный рудник могут уплачивать такую же абсолютную ренту, как и самые богатые. Если бы стоимость земледельческого продукта не превышала его цену издержек, то рента могла бы проистекать только из избытка рыночной стоимости над действительной стоимостью продукта, получаемого с относительно более плодородных земель и т. д.

«Если бы с помощью равных количеств труда, при равных количествах основного капитала, из рудника, не платящего ренты, всегда добывались равные количества золота… то количество» (добываемого золота) «увеличивалось бы вместе со спросом, но стоимость его оставалась бы неизменной» (стр. 79) [Русский перевод, том I, стр. 79–80].

То, что имеет силу для золота и рудников, имеет силу также для хлеба и земли. Следовательно, если бы всегда эксплуатировались одинаковые разряды земли и если бы они при одинаковых затратах труда всегда давали одинаковый продукт, [613] то стоимость фунта золота или квартера пшеницы оставалась бы неизменной, хотя количество их увеличивалось бы вместе со спросом. Значит, возросла бы и их рента (сумма, а не норма ренты) без какого-либо изменения в цене продукта. Применялось бы больше капитала, однако все время с неизменной производительностью. Это — одна из важных причин возрастания абсолютной суммы ренты, совершенно независимо от повышения цены продукта, а потому и без соответственного изменения в рентах, уплачиваемых продуктом различных земель и рудников.

Глава 24-я книги Рикардо называется «Учение Адама Смита о земельной ренте». Эта глава очень важна для понимания различия между Рикардо и А. Смитом. Более глубокое выяснение этого различия (в отношении А. Смита) мы отложим, поскольку ex professo{84} учение Смита мы рассмотрим после учения Рикардо.

Рикардо начинает с того, что цитирует одно место из А. Смита, где тот, по мнению Рикардо, правильно определяет, когда цена земледельческого продукта даст ренту и когда она ренты не дает. Но затем Смит, как указывает Рикардо, снова утверждает, что некоторые продукты земли, например предметы питания, должны всегда давать ренту.