Разберем этот сложный пример и сведем его к его отнюдь не «сложным» истинным размерам. Начнем при этом с конца и сразу же, для более ясного понимания вопроса, отметим, что, согласно «предположениям» Рикардо, фермеру и хлопчатобумажному молодчику сырой материал ничего не стоит; что фермер, далее, не затрачивает никакого капитала на орудия труда; что, наконец, ни одна часть основного капитала, вложенного хлопчатобумажным псом, не входит в его продукт в качестве возмещения износа. Хотя все эти предположения нелепы, однако сами по себе они нисколько не мешают иллюстрации.

При всех этих предположениях пример, приводимый Рикардо, если начать с конца, таков: фермер затрачивает 5000 ф. ст. на заработную плату; хлопчатобумажная каналья затрачивает 5000 на заработную плату и 5500 — на машины. Следовательно, первый затрачивает 5000 ф. ст., а второй — 10500, т. е. [533] вдвое больше первого. Если тот и другой должны получать 10 % прибыли, то фермер должен продать свой товар за 5500, а хлопчатобумажный молодчик — за 6050 ф. ст. (так как предполагается, что из 5500, вложенных в машины, ни одна доля не образует составной части стоимости продукта в качестве возмещения износа машин). Абсолютно нельзя понять, что Рикардо уяснил себе этим кроме того, что цены издержек товаров, поскольку они определяются стоимостью содержащихся в товарах авансов плюс один и тот же годовой процент прибыли, отличаются от стоимостей товаров и что это различие проистекает из факта продажи товаров по таким ценам, которые приносят одну и ту же норму прибыли на авансированный капитал; что это различие между ценами издержек и стоимостями, короче говоря, тождественно с общей нормой прибыли. Даже различие между основным и оборотным капиталом, которое Рикардо здесь вводит, является в этом примере чистой уверткой. Ведь если бы, например, те добавочные 5500 ф. ст., которые применяет фабрикант ситца, заключались в сыром материале, тогда как фермеру не нужны были бы семена и пр., то получился бы совершенно такой же результат.

Пример этот точно так же не показывает, вопреки утверждению Рикардо, что

«производимые ими» (фабрикантом ситца и фермером) «товары различаются по своей стоимости вследствие того, что неодинаковы количества применяемого каждым из них основного капитала, или накопленного труда» (стр. 31) [Русский перевод, том I, стр. 52].

Ибо, согласно предположению Рикардо, у хлопчатобумажного фабриканта основной капитал равен 5500 ф. ст., у фермера же он равен нулю; один применяет основной капитал, а другой не применяет. Следовательно, они отнюдь не применяют его «в неодинаковых количествах», совершенно так же, как нельзя сказать о двух людях, из которых один потребляет мясо, а другой не потребляет его, что оба они потребляют мясо «в неодинаковых количествах». Напротив, верным (хотя здесь это совершенно неправильно введено контрабандой при помощи словечка «или») является то, что фабрикант ситца и фермер «в неодинаковых количествах» применяют «накопленный труд», т. с. овеществленный труд, а именно — один на 10500 ф. ст., а другой только на 5000. Но применение ими «неодинаковых количеств накопленного труда» ничего иного не означает, как только то, что они вкладывают в свои предприятия «неодинаковые количества капитала», что масса прибыли находится в зависимости от этого различия в величине примененных ими капиталов, так как предполагается одна и та же норма прибыли, и что, наконец, это различие в массе прибыли, пропорциональной величине капиталов, получает свое выражение, свое проявление в соответствующих ценах издержек товаров.

Откуда же проистекает неуклюжесть приводимой Рикардо иллюстрации?

«Здесь, следовательно, мы имеем перед собой капиталистов, применяющих в течение года совершенно одинаковое количество труда для производства своих товаров, и тем не менее производимые ими товары различаются по своей стоимости» (стр. 30–31) [Русский перевод, том I, стр. 52].

Это значит, что они применяют не вообще одинаковое количество труда — непосредственного труда и накопленного труда, вместе взятых, — а применяют одинаковое количество переменного, затрачиваемого на заработную плату, капитала, одинаковое количество живого труда. И так как деньги обмениваются на накопленный труд, т. е. на товары, существующие в форме машин и т. д., только в соответствии с законом обмена товаров; так как прибавочная стоимость возникает только из того, что часть применяемого живого труда присваивается без оплаты, — то ясно (ибо, согласно предположению, ни одна часть машин не входит в товар в качестве износа), что оба капиталиста могут получать одну и ту же прибыль только в том случае, когда прибыль и прибавочная стоимость тождественны. Хлопчатобумажный фабрикант должен был бы продавать свой товар, как и фермер, за 5500 ф. ст., хотя он затрачивает в два с лишним раза больший капитал. И даже если бы машины целиком входили в стоимость товара, фабрикант ситца мог бы продавать свой товар только за 11000 ф. ст., т. е. он не получал бы и 5 % прибыли, тогда как фермер получает 10 %. Но при таких неравных прибылях фермер и фабрикант продавали бы свои товары по их стоимостям, если предположить, что 10 %, получаемые фермером, представляют действительный, содержащийся в его товаре неоплаченный труд. Значит, если они продают свои товары с одинаковой прибылью, то необходимо одно из двух: или фабрикант произвольно набавляет 5 % на свои товары, и тогда товары фабриканта и фермера, вместе взятые, продаются выше их стоимости; или действительная прибавочная стоимость, которую извлекает фермер, составляет приблизительно 15 %, и оба они получают на свои товары среднюю прибыль в 10 %. В этом последнем случае, хотя цена издержек соответствующего товара каждый раз стоит выше или ниже его стоимости, сумма товаров продается по их стоимости, а само выравнивание прибылей определяется суммой содержащейся в товарах прибавочной стоимости. Здесь, в вышеприведенной фразе Рикардо, если ее надлежащим образом видоизменить, содержится та правильная мысль, что различие в соотношении между переменным и постоянным капиталом неизбежно приводит к тому, что при одинаковой величине затраченного капитала должны производиться товары, имеющие различную стоимость и приносящие поэтому различную прибыль; что выравнивание этих прибылей должно вследствие этого порождать отличающиеся от стоимостей товаров цены издержек. «Здесь, следовательно, мы имеем перед собой капиталистов, применяющих в течение года совершенно одинаковое количество» (непосредственного, живого) «труда для производства своих товаров, и тем не менее производимые ими товары различаются по своей стоимости» (т. е. имеют цены издержек, отличающиеся от их стоимостей) «вследствие того, что неодинаковы количества применяемого каждым из них… накопленного труда». Однако эта догадка остается у Рикардо невысказанной. Она только объясняет сбивчивость и явную ошибочность приводимой им иллюстрации, которая до сих пор не имела никакого отношения к «неодинаковым количествам применяемого капиталистами основного капитала».

Продолжим теперь наш анализ дальше. Фабрикант сооружает в первом году машину, наняв для этого 100 рабочих; фермер в это же время производит хлеб, наняв также 100 рабочих; во втором году фабрикант пускает в дело машину и производит с ее помощью ситец, для чего он снова применяет 100 рабочих. Фермер, напротив, снова применяет 100 рабочих для возделывания хлеба. Предположим, говорит Рикардо, что стоимость хлеба ежегодно составляет 500 ф. ст. Предположим, что неоплаченный труд составляет 25 % оплаченного, т. е. что на 400 единиц оплаченного труда приходится 100 единиц неоплаченного. Тогда машина имела бы в конце первого года стоимость тоже в 500 ф. ст., из которых 400 ф. ст. равны оплаченному труду, а 100 ф. ст. представляют неоплаченный труд. Примем, [534] что к концу второго года вся машина полностью изношена и вошла в стоимость ситца. На деле Рикардо это и предполагает, так как в конце второго года он сравнивает со «стоимостью хлеба» не одну только стоимость ситца, а «стоимость ситца и машины».

Прекрасно! Стоимость ситца должна в таком случае равняться в конце второго года 1000 ф. ст., а именно 500 ф. ст. составят стоимость машины и 500 — стоимость, вновь присоединенную трудом. Напротив, стоимость хлеба равняется 500 ф. ст., а именно 400 ф. ст. заработной платы и 100 ф. ст. неоплаченного труда. До сих пор в этом случае нет еще ничего такого, что противоречило бы закону стоимости. Хлопчатобумажный фабрикант получает 25 % прибыли совершенно так же, как ц фабрикант хлеба; но товар первого равен 1000 ф. ст., а товар второго равен 500 ф. ст., так как в товаре первого содержится труд 200 рабочих, а в товаре второго ежегодно содержится труд только 100 рабочих. Далее: те 100 ф. ст. прибыли (прибавочной стоимости), которые фабрикант ситца получил в первом году в результате сооружения машины, всосавшей в себя без оплаты 1/5 рабочего времени строивших ее рабочих, — эти 100 ф. ст. реализуются для него лишь во втором году, ибо он только теперь реализует в стоимости ситца также и стоимость машины. Но тут-то и возникает загвоздка. Фабрикант ситца продает свой товар за сумму денег, превышающую 1000 ф. ст., т. е. по более высокой стоимости, чем содержится в его товаре, между тем как фермер продает хлеб за 500 ф. ст., т. е., согласно предположению, по стоимости хлеба. Таким образом, если бы обмен должен был происходить только между этими двумя лицами, т. е. если бы фабрикант выменивал хлеб у фермера, а фермер — ситец у фабриканта, то получилось бы то же самое, как если бы фермер продавал свой товар ниже его стоимости, выручая меньше 25 % прибыли, а фабрикант продавал ситец выше его стоимости. Отбросим здесь двух капиталистов (фабриканта сукна и фабриканта ситца), которых Рикардо вводит в свой пример без всякой надобности, и видоизменим этот пример так, что речь будет идти только об одном фабриканте ситца. Для рассматриваемой нами иллюстрации этот двойной счет пока что совершенно бесполезен. Итак:

«Но они» (хлопчатобумажные товары) «будут превышать стоимость хлеба более чем вдвое, ибо прибыль на капитал… фабриканта ситца за первый год была присоединена к его капиталу, тогда как фермер свою прибыль израсходовал на свои личные нужды и удовольствия».

(Эта последняя, в буржуазном духе прикрашивающая фраза здесь теоретически совершенно лишена смысла. Моральные соображения не имеют никакого отношения к рассматриваемому вопросу.)

«Таким образом, вследствие различной степени долговечности их капиталов, или, что то же самое, вследствие различия во времени, которое должно пройти, прежде чем на рынок сможет поступить партия тех или иных товаров, стоимости этих товаров будут не вполне точно пропорциональны затраченным на них количествам труда. В данном случае отношение стоимостей будет не 2:1, а несколько больше, чтобы получилась компенсация, за более продолжительное время, которое должно пройти, прежде чем более дорогой из товаров сможет поступить на рынок» (стр. 30) [Русский перевод, том I, стр. 51].

Если бы фабрикант продавал товар по его стоимости, он продавал бы его за 1000 ф. ст., вдвое дороже хлеба, так как в его товаре содержится вдвое больше труда: 500 ф. ст. накопленного труда в виде машин (из этих 500 ф. ст. он 100 не оплатил) и 500 ф. ст. в виде труда по производству ситца, из которых фабрикант опять-таки 100 не оплатил. Но он считает следующим образом. В первый год я затратил 400 ф. ст. и благодаря этому создал путем эксплуатации рабочих машину, которая стоит 500 ф. ст. Следовательно, я получил прибыль в 25 %. Во второй год я затрачиваю 900 ф. ст., а именно 500 в виде упомянутой машины и 400 снова в виде труда. Чтобы получить снова 25 % прибыли, я должен продать ситец за 1125 ф. ст., т. е. на 125 ф. ст. выше его стоимости. Ибо эти 125 ф. ст. не представляют никакого содержащегося в ситце труда, ни накопленного в первом году, ни вновь присоединенного во втором. Общая сумма труда, заключающегося в ситце, составляет лишь 1000 ф. ст. Предположим, с другой стороны, что оба они обмениваются друг с другом своими товарами, или что половина капиталистов находится в положении хлопчатобумажного фабриканта, а другая половина — в положении фермера. Откуда первая половина капиталистов получит те 125 ф. ст., которые должны быть ей уплачены? Из какого фонда? Очевидно, она получит их только от второй половины капиталистов. Но тогда ясно, что эта вторая половина капиталистов не получает 25 % прибыли. Таким образом, первая половина капиталистов надувала бы вторую под предлогом общей нормы прибыли, тогда как в действительности норма прибыли составляла бы для фабриканта 25 %, а для фермера — меньше 25 %. Следовательно, дело должно обстоять иначе.