Стольников огляделся.

Вот куда вставил! Через разбитое взрывом подвальное окно он увидел чугунные обломки газовых баллонов. Судя по их количеству, их было не менее пяти-семи. Люди Вакуленко, уходя из дома, подорвали строение. Видимо, рассчитывали на большее…

Убедившись, что бойцы спускаются, а нападения пока не предвидится, он по пояс забрался в пробоину в стене дома и осмотрелся. В углу, как глиняные китайские солдаты, стояли еще около тридцати баллонов. Еще около десятка были повалены в сторону. Взрывную волну от баллонов отвел выступ помещения.

«У бога тоже есть чувство юмора», – подумал Саша. Представлять, что было бы, разорвись все баллоны, ему не хотелось.

Последним со стены спустился, ступая на услужливо подставленный Мамаевым и Баскаковым «Вал», Зубов.

«Роверы» стояли на расстоянии пятидесяти метров друг от друга там, где их оставили – у водокачки. Старая войсковая привычка – никогда не ставить машины рядом. Постепенно, одна за одной входя в человека на войне, привычки становятся частью его. Где бы он ни был и что бы потом ни делал – на службе или в мирной жизни, побывавший на войне человек никогда не вклинится на трассе своей машиной в колонну бензовозов, не вынет из ножен нож без необходимости и не станет прикуривать третьим. Даже на пьянке. Снайперу хватает ровно того времени, чтобы прицелиться, как только к огоньку приложится третий по счету.

– Дом в глубине дворов, между машинами, – сообщил Зубов.

Петляя и оглядываясь, бойцы приблизились к машинам, чтобы объединиться и продолжить путь.

– Не понял… – недоуменно пробормотал Баскаков, вглядываясь в кабину одного из джипов.

Стольников мгновенно повернул голову. Опоздай он на мгновение – не успел. Было хорошо видно, хоть и мало времени было, как в окне ряда задних сидений поднялась и исчезла чья-то голова.

– Потерянный? – предположил Айдаров, невольно наводя «Винторез» на джип.

– Подожди… – пробормотал Стольников. – Это не тварь…

Он выпрямился, и в это время голова снова появилась.

И снова исчезла.

Взяв машину в прицел, Саша направился к ней медленно, ступая словно по минному полю.

И в этот момент случилось то, к чему приготовиться было нельзя.

Сначала раздались один за другим – почти одновременно, в течение одной секунды, как очередь, хлопки-выстрелы.

А потом взрыв страшной силы поднял в воздух «Ровер», и Стольников, которого ударила в грудь невидимая сила, спиной вперед полетел от крыльца. Все время, что он летел, почти не касаясь земли ногами, его не покидала мысль, что сзади за ремень ему закинули крюк с растянутым до отказа резиновым бинтом. Он летел от крыльца и видел, как переворачивается в воздухе Мамаев, как взлетает над ним, рассеченная у плеча, чья-то «разгрузка» и как веером разлетаются над ним, словно на пике циркового номера, сигареты…

Упав на землю и перевернувшись, вспахав ботинками землю, Стольников сидел и, дико осматриваясь, пытался сообразить, что происходит. Увиденное его потрясло. Он видел, как Мамаев, шатаясь из стороны в сторону, держится за голову и меж пальцев его течет кровь. Боец впал в ступор. Развороченный «Ровер» горел. Внутри него бился в агонии человек Вакуленко, но помочь ему было нельзя. Заполненный до горловины бак разорвало, взрывом покорежило двери. Стекла вылетели, но ноги водителя оказались зажаты сиденьем. И дико крича – этот крик был единственным звуком в тот момент, когда Стольников сидел на земле, – «грузин» держался за спинку и пытался вырвать ноги из западни. Безумие предчувствия смерти…

Ком огня ворвался в салон и испепелил все находящееся внутри в считаные мгновения.

Крик прервался – огонь охватил пропитанную топливом одежду, и Стольников увидел, как лопается кожа уже мертвого «грузина»…

– Мамаев! – кричал майор. – Мамаев!..

Тот обернулся и уставился на командира изумленным взглядом.

И только сейчас Стольников понял, что территория у дома и прилегающие к ней дорога и треть улицы подверглись обстрелу из гранатометов. Взрывы один за другим стелились неподалеку, перепахивая огороды, сады, изгороди и пристройки. Треск деревьев, хруст кирпичей – все звуки смешались в один монотонный грохот.

И вдруг все стихло.

Рассыпавшиеся после первого же выстрела бойцы лежали там, где пытались укрыться.

– Все живы?! – в отчаянии прокричал Саша. – Ответьте, что все живы!..

– Я в порядке! – донесся голос Ключникова.

– Порядок… – Жулин.

– Нормалек, командир!.. – весело отозвался Маслов.

Стольников крутил головой, пытаясь увидеть всех – живыми.

И вокруг кроме них – ни души. А потом словно прорвало плотину…

Из зданий – из окон и сталкиваясь в дверях стали выбегать люди в форме грузинской армии.

– Что происходит, черт побери?! – зарычал, отнимая руки от лица, генерал. Длинный шрам, рассекший его лицо от глаза до подбородка, сочился кровью. Присыпанный землей, в саже, он казался восставшим из ада.

– Люди Вакуленко! – на бегу прокричал, хватая воздух ртом, Маслов. Он уже менял магазин на новый, опасаясь, что прежний был засыпан землей. – Они везде!..

– Отходим! – оценив обстановку, приказал Стольников. Сейчас это было самым разумным. Противостоять роте на открытой местности группа была не в состоянии.