Васька была сражена наповал этим неожиданным признанием. Чудесная птица Кетцаль с сердцем с правой стороны – это уже слишком. Слишком даже для птицы.

– Вот черт, как такое может быть?!

– Может, как видишь. Внутренние органы расположены зеркально, только и всего. Не такой уж редкий в медицине случай.

– Но и не частый, – среди Васькиных знакомых нет никого с зеркальными внутренними органами. Ямакаси и без этого был личностью исключительной, теперь же его котировки взлетели до небес.

– В этом есть и свои преимущества, поверь. Во всяком случае, если кому-нибудь придет в голову выстрелить мне в сердце, они не найдут его в положенном месте. Мое сердце ускользнет. Разве это не потрясающе?

– Потрясающе.

Оно ускользнет в любом случае, вне зависимости от того, придет ли кому-нибудь в голову выстрелить в сердце Ямакаси, пырнуть его ножом или просто попытаться поймать его в силки; Ваське становится грустно, уж не влюбилась ли она?

Определенно нет.

Иногда Ямакаси исчезает.

Не слишком надолго, этого времени хватило бы, чтобы добраться до Петродворца, бросить монетку в фонтан, съесть мороженое, пофотографироваться с белками в парке, искупаться в месте, где «купание запрещено, проход судов», – и вернуться. Этого времени хватило бы, чтобы посмотреть в спортбаре футбольный матч, а потом финал Уимблдона, а потом – королевскую регату, – и вернуться. Этого времени хватило бы, чтобы сесть в поезд дальнего следования и отъехать от Питера километров на триста. Что расположено в трехстах километрах от Питера?

Таллин, Хельсинки, Бологое.

Насчет Таллина и Хельсинки Васька не совсем уверена.

Как не совсем уверена, что Ямакаси будет возвращаться всегда. Единственное, что хоть немного ее успокаивает, – он никогда не берет с собой рюкзак. И все вещи в нем находятся на своих местах, ни одной не пропало. Васька уже сто раз подолгу держала в руках каждую из вещей, за исключением записной книжки, просто книги и буклета с самолетами. У нее даже появились свои любимцы: китайские шары, например, их можно вертеть в руке и при этом они издают тихий мелодичный звон. Затем идет зажигалка «Зиппо» с кактусом и койотом, воющим па луну. В зажигалке отсутствует кремень, Васька выяснила это опытным путем.

И еще календарик.

Иногда Ваське кажется, что схема метрополитена, нарисованная на нем, меняет свою конфигурацию. Да нет же, она совершенно уверена в этом! Еще вчера красная и желтая линии сходились вместе под углом в сорок пять градусов, а сегодня идут параллельно друг другу. Еще вчера черная и синяя линии пересекали желтую, а сегодня черная исчезла и осталась одна синяя. Ваську злит, что все судьбоносные для неизвестного ей метрополитена события происходят помимо нее. Она часами вглядывается в календарик, стараясь схватить линии за руку в момент их трансформации – куда там! Они всегда находят способ объегорить Ваську.

Глазение на календарик часто вводит ее в состояние некоего транса. Тогда границы матовой поверхности календаря раздвигаются, зажеванные углы перестают существовать, и Васька явственно видит черноту туннелей, светофоры, стрелки для перевода рельсов, проносящиеся мимо платформы и даже людей на платформах. И даже таблички с названиями станций. Названия на них прочесть невозможно (редкая психологическая особенность Васьки и здесь даст о себе знать), но…

В этом «но» все и дело.

Ей кажется – нет, она уверена! – что могла бы их прочесть. Могла, могла! – при определенном стечении обстоятельств, под определенным углом зрения, в определенное время суток; единственное необходимое условие: Васька должна быть в этом чертовом метрополитене!

Она должна найти чертов метрополитен. Или хотя бы узнать, в каком городе он расположен. Она отправится в тот город (где бы он ни находился), и тогда проблема, столько лет мучившая ее, разрешится сама собой.

Сумасшедшая на первый взгляд идея овладевает Васькой настолько, что она не возвращает календарь на место, а оставляет себе. И мысль о том, что этот поступок выставит ее перед Ямакаси в невыгодном свете соски-недоумка, роющегося в чужих вещах, больше не волнует Ваську. Едва добравшись до работы, она поочередно показывает календарь сразу нескольким людям из «Ноля» с просьбой прочесть надписи на линиях, под линиями и, если удастся, – на обороте.

По-моему, тут написано по-английски, после недолгого изучения календарика говорит официант Ив, Уточни у Виталика, он в этих делах волочет.

Васька терпеть не может Виталика, порочную тварь, отдаленно напоминающую сторчавшегося Джонни Деппа, к тому же Виталик ходит в друзьях блаженной дурочки Мики. Она бы в жизни с ним не заговорила, но календарь заставляет ее с легкостью отступить от принципов.

– Это не английский, – после минутного молчания заявляет Виталик, нимало удивленный вниманием Васьки. – Это скорее, немецкий. Видишь эту букву с двумя точками сверху?