К этому моменту все сборы были закончены, и поступила команда двигаться дальше. Федор сначала, чисто автоматически вышел на дорогу в составе каравана, когда до него дошло, что вроде как, команды должен отдавать лично он. Он поехал вдоль линии движения, пытаясь выявить командира, не дай бог Сунильда, убью тещу, думал он. Но при более внимательном рассмотрении, и расспросах, выяснилось, что всем командует даже не Нина, а Неугода. Выяснив это, Федор облегченно вздохнул, и поехал икать вольного шлема, в караване.

Вой ехал на своей лошади впереди, и представлял собой довольно живописное зрелище. Он чем-то напоминал картинку с изображением Святогора, из иллюстрированного сборника 'Русские былины'. Дума его, была явно настолько тяжела, что Федор автоматически просканировал свое поведение за последние сутки. Рядом с Неугодой ехал Опора, которого Федор не видел с момента бегства, тот видимо старался не попадаться ему на глаза, и что-то толковал вою. Заинтересовавшись, Федор подъехал на дистанцию, чуть превышающую дистанцию слышимости, закрыл глаза, и представил себе диаграмму направленности расхождения звуковых волн при разговоре. Не то, чтобы он был таким классным физиком, просто компьютер памяти, содержащий все знания, которые он когда-либо видел и слышал, услужливо подсказал метод. Затем представил, что в определенной точке волна перестает затухать, и как по трубе приходит к нему. Конечно распространение звука как волны, как не крути теория, те не менее это сработало, он услышал, о чем говорят его друзья:

– Ты Неугода не переживай, ну был ты сотником, у вольных шлемов, ну и, что с того - говорил Опора - Но теперь ты человек Готлинга, кто тебе, что скажет.

– Скажет, - отвечал вой, - по всему Воличу ославят, мол, в рабство продался, не силой пошел, а сам.

– Ну а в боевых холопах был, по своей воле?

– Так-то за долги, то ясно, чуть, что я опять сотник, а тут.

– А что тут, - вопрошал его Опора, - ну, призван в защитный круг. Тебя что, спросили, - когда из-под ножа вызывали? Был бы труп Неугоды, кому лучше?
– Рассуждал Опора.
– Вон мне тож вопросов не задавали, выбрали, и пошел, как миленький.

– И верно - обрадовался вой, - я и забыл, тут никто не спросит, все поймут, только я теперь княжий дружинник, а это дело добровольное.

– Ну, ты еще батором стань, испроси у Готлинга дворянство, Федор даст, он не дурак, кстати, скажи Ворону, пусть намекнет.

– А что, и скажу, - вдруг начал горячится Неугода.
– Да с боярским то правом, я в Воличе, слышь, тысяцким стану, коли князю войско будет потребно. А как думаешь Коваль.

Э, вот оно как далеко зашло, подумал Федор, а ведь и верно прав Коваль, надо их с Вороном боярами сделать, ведь не просто друзья, заслужили. Между тем, разговор продолжался.

– Слышь, Коваль, а где он ночь был? Я видал, как его сестра из шатра выставила. Потом он ел кашу и пил вино с воями, а потом?

– Не нам с тобой чета, - сказал с улыбкой Опора, - я из-за него уснуть всю ночь боялся, а ну как почует, что я рядом. Надо у Ворона защитный амулет на такие случаи попросить, а то ищь ..., он там с бабой, а у меня глаза на лоб, да при этом еще с Неей разговаривай.

Федору в лицо ударила краска, боже, он же забыл про Опору. Тот же даже эмоции чувствует, слава богу, мысли читать не умеет. А у него вчера эмоций было, через край. Так пора кончать это б... Он развернул коня и, убрав трубу прослушки, помчался вдоль каравана разыскивать Ворона.

Ворон ехал рядом с Ниной, рассказывая ей об Воличе в котором, оказывается, не раз бывал. Подъехавший Федор, с грозным лицом, отозвал в сторонку своего сподвижника, и поведал ему ту часть подслушанного разговора, которая касалась вчерашнего эмоционального состояния Опоры. Реакцией колдуна, на его рассказ, был неудержимый гомерический хохот. Федор и не подозревал, что тот обладает таким извращенным чувством юмора. Тем не менее, выведав, сколько времени, и какие ресурсы понадобятся, для изготовления подобного амулета он отправил волшебника заниматься этим вопросом, а сам повернул коня в сторону Нины.

Девушка смотрела на него и улыбалась, что-то и в ее чувстве юмора, сразу перестало нравится Федору, как только он увидел эту улыбку. Тем не менее, девушка не выглядела ни обиженной, ни оскорбленной. Она задала риторический вопрос, от которого Федора снова бросило в краску:

– Не подскажет ли уважаемый князь, - начала она издалека, изображая толи сестру, толи разозленную стерву жену, - где он, вчера на привале, взял столько замечательного перебродившего сока, что даже его опора не вязал лыку. И где умудрился спрятаться, так, что его нашли только к утру.

Значит, они думали, что я нажрался, вот от чего этот старый колдун так ржал, - понял Федор, - ладно, не будем переубеждать, неизвестно куда заведет дальше, странная штука, называемая женской логикой. А с Опорой надо дружить, классный мужик. Но сейчас его задача была другой, и он изложил Нине, часть подслушанного разговора, которая касалась Неугоды.

В отличие от него, девушка не была скованна армейскими привычками, и не испытывала некоторого ужаса, перед представлением на производство в следующее звание. Кроме того, она явно имела изрядную долю здравомыслия.