Ковалева (покорно) . Понимаю. Но вы еще заедете?

Родичев. Обязательно.

Ковалева. Не забудете?

Родичев. О, конечно, не забуду. Как можно... Я письмо не случайно прислал. У меня с Павлом серьезный разговор предстоит. (Пятится к двери.)

Ковалева (требовательно) . Что за разговор? Я бы хотела знать.

Родичев (смотря на часы) . Я все сам скажу. Сам. В пересказе не прозвучит! Горю. Передавайте привет вашей прелестной сестре. (Уходит.)

Ковалева даже не пошла провожать. Вытирает платком слезы. С подносом входит Корниенко.

Корниенко. Что случилось, Даша?

Ковалева. Кофе придется нам пить с тобой.

Корниенко. Куда же исчез Родичев?

Ковалева. Спешил в Совет Министров. Его там ждут. Ждут...

Корниенко (наливая кофе) . Что за люди?! Приехать в дом, встревожить людей и скрыться?!

Ковалева. Кстати, Родичев передал тебе нежный привет... (Пьет кофе.)

Корниенко. Нужен мне его привет, как кофейнику крылья!

Входит Ирина.

Ирина. Папа дома?

Ковалева. Нет.

Ирина. Как у него настроение?

Ковалева. Отличное! Особенно после того, как Кирилл у Тепляшиных провозгласил тост против старцев, мешающих молодежи идти вперед!

Корниенко (Ирине) . Что тебя связывает с Кириллом?

Ирина. Меня ничто и ни с кем не связывает.

Ковалева (остро) . А с нами?

Ирина. Вы родители... Но уж если прямо... вы тоже с нами должны считаться.

Корниенко собирает посуду и уходит.

Ковалева (примиренно) . Отцу трудно.

Ирина. Вижу...

Ковалева. Отец не домашний человек.

Ирина. Но папа часто судит слишком прямолинейно. Нельзя людей раскладывать по полочкам. Люди не плюшевые мишки. Розовых — на одну полку, коричневых — на другую.

Ковалева. Кто же их так раскладывает?

Ирина (уклончиво) . Есть некоторые товарищи...

Ковалева. Те, кто внушил тебе эти мысли, тоже прямолинейны. На трибунах очень воинственны, сбрасывая то, что дорого нам.

Ирина. Вам...

Ковалева. Не только нам... Большинству, огромному большинству народа.

Ирина. Почему ты говоришь от имени народа? Это устарело.

Ковалева. Нет, это не устарело! Не устарело! (Убежденно.) Я прошла с народом нелегкий путь. Знаю, чем живут люди! Хорошо знаю. Во всем, что видишь вокруг, есть и моя доля. Твоя мать в восемнадцать лет была сборщицей на конвейере...

Ирина. Ты хочешь, чтобы я покраснела?

Ковалева. Не хочу, но ты уже покраснела.

Ирина. Как на тебя повлияла долгая совместная жизнь с отцом!

Ковалева. Не совместная жизнь, Ирина. Взгляды совместные. Сожалею, что не смогли передать их тебе. Полагали, сама разберешься.

Ирина. Я и разбираюсь.

Ковалева. Почему в духовные советчики ты избрала Кирилла, а... ну, к примеру, не Максима?

Ирина. Я не избирала еще никого! Прошу учесть. У Максима все гладко. Слишком правильный... Не способен на какой-то особо благородный поступок.

Ковалева. Не торопись, он учится в Военно-воздушной академии. Наши космонавты тоже...

Ирина. Не надо, мама! Ты же понимаешь, я имею в виду землю, не воздух. А Кирилла мне жаль... У его отца была тяжелая жизнь. Во времена культа. Ты думаешь, это не отразилось на нем? А теперь комсомольский комитет собирается обсуждать Кирилла.

Ковалева. Что ж особенного? Комсомол обязан воспитывать молодых людей.

Ирина. Воспитывать, воспитывать! Какой скучный глагол!