Галя! Ты пиши мне, когда охота. И не ропщи, если не отвечу. Сожалею, что тогда, у Васи, я был зело пьян, и шибко я пьяный-то матерщинник. Стыдно, а чё сделаешь?! Ничо не сделаешь. Попроси за меня извинения у жены Васи и попутно передай им обоим поклоны.

Обнимаю, целую тебя, на твоей Звёздной улице пусть горит свет гостеприимства, не угасая. Виктор Петрович

23 февраля 1981 г.

Красноярск

(адресат не установлен)

Дорогая Галя!

Позавчера ко мне прилетела Марья Семёновна, стало повеселей и посвободней со временем, а то быт съедал его, вот я и отписываю письма.

Зима идёт к концу, и всё уладилось — Марья Семёновна сменяла квартиру для дочери, устроила всех и сама более или менее в порядке явилась домой, но, конечно, до прежней Марьи Семёновны пока далеко. Я как увидел её идущую с самолёта, сердце упало — совсем усталый, больной и уже очень пожилой человек.

Я, как отпишу письма, так добью «Зрячий посох» и возьмусь за «затеси», романом уж не успеть до осени заняться. В начале марта, будем здоровы, поедем, точнее, полетим в Москву по делам, а там, может, и на юг спустимся, погреться. Зима у нас всё ещё сухая и морозная, я чувствую себя бодро, но из-за быта мало всё же поработал.

Ты хочешь на север? А всё же жаль будет, если потеряешь квартиру, она ей-богу, нынче дороже всяких капиталов.

В Ленинграде 2 января умер наш командир дивизиона, и все мы, его бойцы бывшие, ринулись было на похороны и ни один не попал, была нелётная погода. Убывают наши ряды, и ничего с этим не поделаешь!

Сегодня день Красной Армии, идём с Марьей Семёновной на торжественное, а так как я собираюсь слетать ещё и на Ангару, то заранее поздравляю тебя с женским днём и желаю всего, чего желают хорошим людям, И сверх того подольше сохранить всё, что надо женщине, и побольше сил для жизни и труда. Кланяемся, целуем, я и Марья. В. Астафьев

7 мая 1981 г.

Красноярск

(Л.и Р.Балакшиным)

Дорогие Люда! Роберт!

С праздниками прошедшими Вас и детей. Я и праздниками работал, даже первого мая. Завален почтой и рецензиями, до себя уж руки не доходят и потому пашу на себя, когда болею.

Твоя рукопись благополучно лежит у меня. Как только ее где-то одобрят, тут же и напишу предисловие. Будем ждать.

Но никогда, никогда и никому, особенно в издательства и журналы, не посылай недоделанных рукописей — это последние инстанции на пути реализации продукции писателя, и тут рассуждение одно: годно — не годно, подходит — не подходит.

Возиться с сырыми, недоделанными рукописями никто не будет, они как дети, должны быть полностью сделанными и выпушенными на свет родителями, а ты зачем-то послал в журнал недоделанный рассказ. Зачем? Ты что, худо себе представляешь, сколько там разбирается и читается рукописей? И если ты надеешься, что кто-то там сядет и за тебя допишет, то зря — они и сами пишут много. Им не до тебя.

Всё-таки сколь я тебя ни пилил, сколь ни вынимал из тебя чувство безалаберности и некой вольной самодеятельности, всё ещё в тебе бродит литературный мальчик, а надо становиться профессионалом и по-взрослому, профессионально относиться к литературному труду, иначе ничего не получится, так и проболтаешься возле литературы, забавляя себя писчебумажной работой.

За окопный немецкий фольклор огромное спасибо — это очень и очень мне кстати.

Вот пока и всё, будь сурьёзен! Поклон Люде и тебе от Марьи Семёновны, она в конце мая собирается в Вологду. Обнимаю, Виктор Петрович

7 мая 1981 г.

Красноярск

(Е.Д.Суркову)

Уважаемый Евгений Данилович!

Посылаю Вам сценарий, написанный совместно с Федоровским, бывшим лётчиком-истребителем, хорошо знающим авиацию и немножко немцев. Если бы Вы смогли напечатать сценарий в журнале «Искусство кино», то, возможно, это помогло бы передать его в надёжные руки, ибо материал таков, что бойкий режиссёр сделает из него боевик-пустышку, а умный и мало испорченный, возможно, сотворит и шедевр. Мне хочется, чтоб получилось последнее [сценарий фильма «Не убий» в соавторстве с Е. Федоровским опубликован в № 10 журнала «Искусство кино» за 1981 г — Сост.].

Самое поразительное — герой наш умер четыре года назад в одном из архангельских леспромхозов (я это просто так, ибо знаю, что даже редкостный случай и факт — это ещё не литература и тем более не кино), но всё же, на столько лет пережить своего погубителя?! Разнообразна жизнь.

Желаю Вам того же, чего начал ежедневно желать и себе — доброго здоровья!.. Поклон Вашим близким. Виктор Астафьев

23 мая 1981 г.

Овсянка

(М.Домогацких)

Дорогой Миша!

Позавчера моя жена, Мария Семёновна, никогда тебя не видевшая наяву, умудрилась тебя увидеть во сне — умершего. (Не боись! По русским приметам — долго жить будешь.) И во сне же она говорит мне: «Вот Миша Домогацких умер, а ты так и не написал ему рекомендацию». Вот до чего я дожил, суета заела! Одолели те, кто ближе живёт, а ты во-она где, вроде и подождать можешь.

Письмо твоё получил, а подарок находится в Вологде, днями Мария Семёновна полетит туда и посмотрит на него, а я уж после съезда заеду в Вологду. Живу я здесь ничего, продолжаю устраиваться, немного болел, поэтому и не работал вплотную. В марте-апреле был в Москве по делам, затем маленько погрелись с женой в Душанбе. Продолжаю работать над книгой публицистического порядка (воспоминания) под названием «Зрячий посох», в августе должен сдать в местное издательство новую книгу «Затесей» и осенью, глядишь, напишу роман о войне. А пока хочется посмотреть край, привыкнуть к родине, познать её ближе. Собираемся в конце лета прошвырнуться на рыбнадзоровском катере по Енисею.