— Какая предельная скорость у 'Ласточки'? — спросил я.

Капитан ответил недоумевающим взглядом:

— Впрямую ее никто не измерял, конечно. Но приблизительно… сто двадцать миль я прохожу за двенадцать часов при хорошем ветре; десять часов — это при невероятном везении.

— А у морских змеев'?

— Если ее и мерили, то мне об этом неизвестно. Но меньше, чем у 'Ласточки', хотя и ненамного.

— Почему вы так думаете?

— Да хотя бы потому что мне случалось от них отрываться. Правда, ветер был благоприятным.

— Ваш корабль в состоянии идти, если ветер дует в борт, не так ли?

Как перевести на местный 'в галфвинд', я не знал.

— Разумеется.

— А при таком ветре они бы вас нагнали?

— Вероятно, — честно признал помрачневший капитан.

— Конструкция вашего корабля мне нравится, — подсластил я пилюлю. — Какова его длина?

— Тридцать семь ярдов с небольшим.

— А наибольшая ширина?

— Пять ярдов с четвертью.

Я в темпе обдумывал ситуацию. Обводы у кораблика хороши, это очевидно. Прямо как у 'Катти Сарк', знаменитого чайного клипера. Парусное вооружение, конечно, куда хуже. Но мне оно не так важно. Если поставить надлежащие кристаллы, 'Ласточка' и без парусов может сделать 'морских змеев' почти как стоячих. Что, конечно, не устраняет необходимости вооружить кораблик надлежащим образом.

— Мне почему-то кажется, что ваша 'Ласточка' еще походит по морю. Но скажите, кто ее строил?

В ответ я получил пространный рассказ. Оказывается, за Черными землями существовала школа парусного судостроения. Другое дело, что строили корабли скорее грузоподъемные, чем скоростные. 'Ласточка' была исключением.

— Да я сам кое-что в нее вложил… — открыто хвастался чуть захмелевший капитан. — Чтоб мне вовек удачи от Пресветлых не видать! Схему с разным парусным вооружением для разных мачт — это ведь я применил ради скорости. И она оправдала себя в втором рейсе.

Стоп. Похоже, чего-то я понимаю неправильно. Выходит, был не один рейс?

— Сколько же всего рейсов вы на ней совершили, уважаемый капитан?

— В первом рейсе мы вообще ни единого 'змея' не видели. И на пути обратно тоже. Во втором погнался было один за нами — как же, пытайся словить плеск волн решетом. Ушли. Правда, ветер был хорош. Этот рейс был третьим.

Интересно, а как у капитана с деньгами? Насколько он в долгах? Это я и спросил.

— Чтобы построить 'Ласточку' я опустошил свои накопления и еще занял. За те два рейса я выплатил долги за корабль сполна. Мало того: и денег на закупку товара хватило. Но сейчас… да я вам уже рассказывал. Компенсация составит двенадцать золотых, и прибавьте расходы на лечение… всего, скажем, двенадцать золотых и пятьдесят сребренников.

— Сколько времени потребует ремонт?

— Полтора месяца, в лучшем случае. Говорю же вам, киль треснул.

— Еще вопрос. Какие у вас приборы для навигации?

— Все, что положено: секстант, хронометр, компас, солнечный кристалл, таблицы.

Все было понятно, кроме кристалла, о чем я и сказал. Почему-то Дофет не удивился моим слабым познаниям.

— Этот кристалл дает возможность определить положение солнца, даже если его не видно сквозь туман или дымку.

— А зачем такой кристалл, если есть компас?

— Компас иногда привирает, особенно в северных морях.

Тут я вспомнил — ну конечно, кристалл-поляризатор. Можно уловить направление наибольшей поляризации и, следовательно, солнца. В моей памяти застрял флюорит, хотя наверняка есть и другие поляризаторы.

— Надо полагать, вы член Гильдии мореходов?

— В Грандире есть Гильдия капитанов, в ней я состою.

Иначе говоря, капитан, владелец корабля и купец, все в одном флаконе. Пожалуй, это и нужно. Но надо осмотреть повреждения… хотя нет, не сейчас.

— Уважаемый Дофет-ал, мне ваш корабль очень нравится. Более того, если я куплю 'Ласточку', то предпочту видеть именно вас в должности капитана. Но давайте сговоримся так. Прежде, чем принимать решение по 'Ласточке', я хочу своими глазами видеть некоторые детали конструкции и повреждения, а сейчас уже темно. Что, если завтра на пирсе с утра? Сделка?

Ответный абсолютно трезвый взгляд моряка и столь же трезвый голос:

— Уговор.

В последний момент я решил не высказывать вслух свои намерения изменить кое-что в конструкции. Вдруг капитан ревнив?

(сцена, которую я никак не мог видеть)

— Сарат, а тебе не бывает страшно работать рядом с командиром?

— К твоему сведению, он мне жизнь спас. Ну, не он один; там, считай, вся команда участвовала. А еще мою жену спас четыре раза, по ее подсчетам. Дальше надо продолжать?

— Ты не понял. Это не о доверии разговор. Я и сам ему доверяю. Речь о другом: у меня впечатление, что в его распоряжении громадная сила. Когда я сам лишился магии — а я этого сначала и не заметил — и когда он восстановил ее этим чудесным накопителем, это еще ничего. Знаешь, когда мне стало страшно? Когда я снял с себя накопитель и понял, что без него я ничто и никто… вот.