Подняв голову, увидел на коньке крыши Чика, державшего на коленке блокнот и сосредоточенно что-то строчившего.

— Все в порядке там, наверху? — прокричал Том.

Подрядчик имел отрешенный вид поэта, служителя могущественной музы. Несколько секунд он продолжал писать, потом окинул Тома долгим молчаливым взглядом. Хотя их разделяло никак не меньше пятидесяти футов, Том мог бы поклясться: в узких темных глазах азиата читались жалость и презрение.

Через полчаса Чик, игнорируя звонок, барабанил в дверь. Войдя в дом, положил руку — Тому показалось, слишком фамильярно, — на седло велосипеда и по-хозяйскиего погладил. Однако быстро перешел к делу.

— Под крышей дерево — весь дерьмо. Менять надо.

Это как раз то, чего боялся Том и о чем твердила Бет. В городе с подобной влажностью многочисленные деревянные постройки не прочнее замков из песка. Дома смывает оползнями; бревна пропитываются водой и гниют, становясь сплошной мокрой массой, отчего медленно оседают фундаменты. О жилище требовалось заботиться с терпением матери, ухаживающей за неизлечимо больным ребенком. Именно поэтому коллеги Тома с кафедры английского языка проводили уйму времени в рабочих фартуках за ремонтом и реконструкцией, детально обрисовывая друг другу, что им удалось найти на складе стройматериалов в Ороре. Многие годы Том не желал признать очевидное, теперь настало возмездие.

— Большой проблема, — в голосе подрядчика послышалась раздражающая нотка удовлетворения. Он протянул Тому вырванный из блокнота и сложенный вдвое листок бумаги. — Я считать расценка.

Том с трудом осмелился развернуть листок. Дом пора сносить. Но сам участок по крайней мере наверняка сколько-нибудь стоит.

С застывшим от мрачного предчувствия лицом прочел написанное Чиком:

Сумма пустяковая в сравнении с тем, что запросил бы настоящий подрядчик, даже Том это знал.

— А крыльцо? — услышал он собственный молящий шепот.

— Я заключаю с вами сделку, мистер, — ответил Чик бегло, с американским прононсом, будто до сего момента нарочно ломал язык. — Крыльцо плюс крыша — пять штук баксов ровно.

В Клондайк-билдинг, у себя на рабочем компьютере Бет открыла папку «Черновики» и в шестой раз за два дня перечитала письмо, которое писала Тому. Не пойдет. В теперешнем варианте оно звучит более замысловато, чем следует; Том наверняка воспримет его неправильно и тут же сделает глупые выводы. Нужно сказать все необходимое четко, ясно, не уклоняясь в сторону, так, чтобы исключить вероятность сомнений, возражений или, еще хуже, насмешек. В течение последних недель Бет дала себе лишь одно обещание: никогда больше она не воспримет уничтожающий, плоский цинизм бывшего мужа, не увидит презрительно скривленные венгерские губы и высокомерно заломленную черную бровь с седыми волосками. Не услышит его сдавленного смешка. Она не позволит себя донимать, хватит уже.

Бет злило, что Тому до сих пор удается вызывать в ней чувство настороженности. Почему, черт побери, она должна быть дипломатичной? С растущим негодованием Бет пробежала глазами черновик письма:

Она распечатала текст, потом щелкнула по «Написать». Вконец обозлившись на Тома, который испытывал ее терпение и воровал время, Бет набрала:

«Том! Врач прописала Финну диету, и мы надеемся, ты поможешь в ее соблюдении».

Далее следовали указания, уместившиеся в один небольшой абзац. Не желая давать себе и возможности послабления, Бет отправила письмо немедленно. Том этого заслуживает, так ведь? Единственный раз она пошла ему наперекор, не оставив ни малейшей лазейки. Глядя, как уходит сообщение, Бет небезосновательно гордилась своей отчаянной смелостью.

Впрочем, позже она зашла в «Отправленные», перечитала проклятое письмо, содрогнулась от его тона и отправила крошечную записку, начинавшуюся со слов «Прости, я была на работе, торопилась, когда…». И она ненавидела Тома, заставлявшего ее писать подобное.

Том проснулся в кромешной темноте, и ему показалось: во дворе заканчивается ссорой пьяная вечеринка: раздавались резкие голоса кричавших друг на друга мужчин, слышался тяжелый звук падения каких-то предметов. Не трупов ли? На светящемся экранчике будильника — 7.00. Финн ночевал у Бет, и Том собирался поспать подольше, однако теперь был вынужден влезть, шатаясь, в рубашку и брюки. Самый громкий голос снаружи принадлежал Чику. «Mas rapido! [110] Шевели задницей, ты!» — выкрикивал он, а потом: — «Mierda!» [111] Последовал грохот, точно от лобового столкновения двух машин, затем жуткий глухой стон откуда-то снизу. Несколько секунд тишины — и на улице язвительно рассмеялись.

Когда Том рискнул выйти на крыльцо за газетой, подрядчик заметил его и махнул рукой в сторону метавшихся позади теней.

— Мексиканские ребята, — сказал он, будто этим все объяснялось.

Потом протянул Тому руку, ладонью вверх.

— Сегодня вы дать мне одна тысяча доллар.

Вполне законное требование прозвучало как угроза, произнесенная под дулом пистолета.

— Мне надо будет сходить в банк и снять…

— Когда открываться банк, — не спросил, а веско заключил китаец.