Шрифт:
— Ну как же помочь? Им же надо как-то помочь…
— Да, всё, всё… Завтра: я обещаю, что все истории… хэппи-энд! Только хэппи-энд, да?.. ты согласна?..
— Я знала, что плохо всё… — всхлипнула Лёля. — Но что настолько…
Полный смешанного горячего чувства, в котором была и нежность, и гордость, и радость, и изумление, — Фёдор осторожно обнимал кресло и тонкое плечо, вдыхал запах горячей кожи, слёз и снежной воды.
— Завтра — только хорошее… — повторял он. — Завтра весь день — хэппи-энд!.. Целый день будет всё только хорошее… хэппи-энд…
Четвертый день
I. Рай, рай
Весь день над озером висело сонное золотистое марево.
Солнце просвечивало сквозь весеннюю дымку — совершенно весеннюю, несмотря на январь. Блестели извивы дороги на том берегу, пересверкивала озёрная рябь…
— Может быть, мы — в раю?.. — фантазировал Фёдор, глядя на светлые облака. — Мы в раю, мы сидим на красивой горе — а перед нами проходят разные души, рассказывают свою жизнь… мы внимаем… Пытаемся их познать… как Адам!
Известно тебе, что делал Адам в раю? Он возделывал сад, ел и спал — но самое непостижимое: он давал имена.
Бог приводил к Адаму животных… нет, написано так: «приводил всякую душу живую» — и каждую эту душу живую— Адам называл. Всё живое, что Бог сотворил, — то Адам называл.
Здесь, очевидно, был некий таинственный и волшебный процесс. Представь: Бог приводит к Адаму нечто маленькое и серенькое — и нечто огро-омное серое. Адам только смотрит на маленькое — и говорит: «Ты, маленькая серенькая, называешься… мышка!» Оп-ля! — и на веки вечные она мышка. И цвет у неё мышиный, мышастый, и шкурка у неё мышья, и шуршит она мышкой, и юркает мышкой, и зубками грызёт как мышка… «А ты, огромный и серый… ну-ка, поворотись…»
Лёля засмеялась.
— «…ты же типичный слон! Так, записываем: „Сло-о-он…“ Всё, свободен…»
И, видишь, он не называет слона — «мышка», и мышку не называет — «слон»: здесь выбор не акцидентальный…
— Какой?
— Не… случайный выбор, не произвольный: он каждому существу, каждой «живой душе» выбирает единственно точное имя…
А что такое вообще — «назвать»? «назвать имя»? Я думаю, это значит — почувствовать в называемом какую-то главную суть… И не только почувствовать, но и найти ей обозначение, выражение, символ… всё сразу!
Можно отчасти сравнить с тем моментом, когда родители называют ребёнка. Бывают традиционные семьи, когда называют ещё до рождения — в честь дедушки или бабушки… Но в современных семьях бывает: ребёнок родился — и остаётся какое-то время без имени. Пока был в утробе, планировали, предположим, «Виталик» — но вот выскочил на поверхность, родители смотрят: ан нет, не похож на Виталика, не Виталик…
— Не личит.
— Что?
— У меня там одна говорит: «Тебе худи [41] не личат»…
41
Худи ( англ. hoodie) — толстовка с капюшоном (балахон, анорак).
— Да-да: не к лицу, не подходит… Конечно.
А дальше родители смотрят: да ведь ты не Виталик, какой ты Виталик? Ты истинный Пётр!
Понимаешь, какой здесь момент? Требуется, чтобы родители были свободны от всяких взаимных обид, от амбиций, — мало ли, мама хочет назвать в честь кого-нибудь из своих предков; отец, наоборот, как в ег ороду принято, и принимаются перетягивать этот канат…
Нет, родители должны чистым сердцем услышать своего ребёнка… Но это сложно! Для современного человека ос обенно сложно: вокруг нескончаемый шум… Можно представить, как внутреннее существо новорожденного ребёнка — что-то самое главное и уникальное в его личности, самая сокровенная его сущность им посылает свой позывной — но негромко, как будто издалека: «Пётр, я Пётр, Пётр, как слышите меня, приём?.. Пётр, меня зовут Пётр, как слышите меня, приём?..» — а телевизор орёт, пиво какое-нибудь в голове шумит — водка, семейная гордость стучит в сердце, как пепел Клааса, деньги шуршат, громко-громко, гремят — никто не слышит.
Даже родители родные — не слышат! Хотя казалось бы: кого уже и услышать-то, если не собственного ребёнка, своё плоть от плоти? Родители своего ребёнка носили, вынашивали, рожали… — Фёдору показалось, что Лёля слегка потемнела лицом, но он не понял причину, — …рожали — должны быть настроены на его частоту: но не слышат, никак!
А Адам слона встретил впервые — и слышит!..
Кроме того, — летел Федя, — родители имеют время. Они могут выбирать и неделю, и две, и месяц…
— Я знаю одних: полгода дочка лежала без имени. Звали «малюск»…
— Вот-вот-вот! Точная ситуация.
А первому человеку имя являлось — мгновенно! Я не могу здесь представить творческих мук: Адам ходит по раю, взвешивает варианты… Нет, здесь было прозрение, моментальное попадание, как в дзэн-буддизме, не целясь…
И в-третьих, родители выбирают из ограниченного набора имён. Максимум максиморум, из ста. А обычно — если учитывать определённую страту, обычаи — тридцать-сорок имён, не больше.
И все эти имена готовы на выбор — их звуковой рисунок известен, и зрительное написание всем известно: родители не рискуют, не открывают новое имя, не сотворяют новое имя, а лишь выбирают из очень узкого, ограниченного ассортимента… — и всё равно, как видим, такая большая проблема!