— Если это так, — заметила радостно Джелла, — победа наша несомненна. Дело наше выиграно!

— Может ли быть иначе? — ответили одновременно факир и раджа.

— О, завтрашняя ночь будет ночью славы, которая запечатлеется на страницах будущности. Все услышат сигнал к борьбе, и среди крови и дыма представится нам осененный покрывалом Бовани старший сын бога Шивы.

— И Индия будет свободна! — воскликнул Дургаль–Саиб, увлеченный энтузиазмом Джеллы.

— И владычество англичан падет! — договорила Джелла.

— Навсегда! — заключил факир.

— Уже сейчас англичане страшатся народного гнева и собрали войска в Бенаресе. — сообщил раджа.

— Как? — удивилась принцесса, — разве им известно о появлении грозного посланника Бовани?

— Нет, неизвестно.

— Почему же они подняли тревогу?

— Вчера усадьба Малькольмов была сожжена.

— А! — произнесла принцесса без малейших признаков изумления.

— Мария и Эва во время пожара были похищены неизвестными людьми. Знаете ли вы, принцесса, об этом?

— Может быть.

— Предприняты розыски похитителей.

— Их не найдут.

— Следовательно, принцесса, вы не опасаетесь, что исчезновение одной из прекрасных особ положит конец моей страстной любви?

— Действительно. Я могу даже сообщить вам, что это исчезновение ускорит осуществление вашей мечты о счастливом миге любви.

«О, — подумал раджа, — ей все известно заранее, беспокоясь о себе, она не забыла и меня!».

— Теперь, принцесса, скажите, что делать мне? Следует ли мне возвратиться в Бенарес?

— Оставайтесь здесь, — сверкнув взором, проговорила Джелла, — наступает ваш счастливый час.

Трое из действующих лиц, о которых мы сейчас говорили, — Джелла, Дургаль–Саиб и Суниаси, — шли ко дворцу, продолжая начатый разговор.

Приблизившись к парадной лестнице с перилами, они услышали цокот во весь карьер мчавшейся по каменной мостовой парадного двора лошади. Вскоре топот смолк.

«Это, наверное, Согор, — подумала принцесса, — я должна поговорить с ним наедине».

— Извините меня, братья, — обратилась она к гостям, — я должна отлучиться, но сейчас же возвращусь.

Взбежав по мраморной лестнице во дворец, она столкнулась в дверях с Согором.

— Я исполнил все, госпожа.

— Эдвард Малькольм мертв?

— Нет, он жив. Я видел его, говорил с ним и передал ему ваше письмо, он приедет на условленное свидание.

— Один?

— Думаю, что да, потому что он сказал мне: «Передай принцессе, что через час я приеду в ее аллагабадский дворец».

— Он приедет один, — злобно пробормотала принцесса.

— Расспрашивал ли ты, как я приказала тебе, рыбаков на Ганге?

— Да, расспрашивал. Все они в один голос отвечали, что река давно бы уже отдала тело, если бы оно попало в ее воды.

— Так погиб ли Джордж Малькольм или нет? — переспросила принцесса. — Что говорят люди о появлении посланника богини Бовани в ее пагоде?

— Народ поговаривает, что чудо свершилось, каждый выражает радость по поводу того, что великий, светлый миг наступает.

— Они правы, минута борьбы и победы близка. Теперь же, Согор, передай мое распоряжение дежурному офицеру. Пусть все дворцовые и садовые входы и выходы будут взяты под особую охрану, пусть мне сообщают о приближении любого посетителя.

— Слушаюсь! — ответил Согор и вышел.

Джелла вернулась к факиру и радже. Но вскоре слуга вновь подошел к ней.

— Что надо, Джерид? — спросила она.

— Госпожа, к воротам дворца явился мальчик, он ранен и на вид очень слаб, он хочет сообщить вам что–то важное.

— Как зовут его?

— Казиль.

— Это один из наших, — заметила принцесса и уточнила: — это тот мальчуган, который дал ложные показания против Джорджа Малькольма. Пусть войдет, я жду его.

Через несколько минут Казиль, сопровождаемый слугой, предстал перед хозяйкой дворца. Он едва держался на ногах, лицо было бледным, одна рука болталась на привязи.

Сердце принцессы было, как нам известно, недоступно проявлению искренности, однако, увидев мальчика, даже она почувствовала жалость.