Странно, но раньше, в своих предыдущих связях, Кира всегда оставалась хозяйкой положения. Всегда она, а не мужчина, который был с ней, управляла ситуацией. А теперь вот все зависит от Грега, и она ничего не может с этим поделать. Сейчас она вернется в дом, посмотрит ему в глаза и поймет, что все по-прежнему, и никакие призраки прошлого не помешают ей любить его! А если нет? Если вся эта сцена, все тяжелые воспоминания, вызванные объяснением, убили его чувства?

Ей стало по-настоящему страшно. Она встала со скамейки и быстро пошла обратно на террасу.

Там Грега не было. Она обошла все комнаты первого этажа, но не нашла его. Тогда она поднялась в спальню.

Грег сидел на их огромной кровати, спиной к двери. Плечи его, обычно широко расправленные, ссутулились. Неслышно Кира подошла и обняла его за шею, притянула к себе его черноволосую голову, внутренне холодея от мысли, что он отведет ее руки и высвободится из ее объятий. Грег порывисто обернулся и прижал ее к себе так крепко, что у нее хрустнули ребра.

— Я боялся, что ты никогда больше не придешь. Я так боялся…

— Любовь моя… Нам никто не может помешать! Что прошлое!.. Важно только то, что сейчас…

Грег искал губами ее губы, и она страстно ответила на его призыв. И снова на них обрушился неистовый жар бурного желания. Снова сердце Грега билось у ее груди, на лбу у него поблескивали капельки пота. Лицо потемнело, жаркое, она это не только видела, но и ощущала каждой клеточкой своего существа. Оба они сгорали от внутреннего пламени.

— Люби меня! — простонал Грег, прижавшись глазами к ее губам. — Люби меня, дорогая!

Она не могла, да и не хотела сопротивляться.

16

— Ба, я пойду погуляю часочек!

Аленка, экипированная в новые сапожки и Женину кожаную куртку, крутилась в коридоре перед большим зеркалом.

— А уроки?

— Почти все сделала, осталась только литература. Это я вечером, с Женькой.

Хлопнула входная дверь, дробно застучали по лестнице каблучки сапожек. Через минуту Аленка вышла из подъезда и остановилась в задумчивости. Куда бы податься? Поехать к себе на Самотеку встретиться с Танькой? Неохота тащиться к метро по такой погоде. Просто так побродить по улицам тоже неохота. Однако и домой возвращаться совсем не хочется. Вот если бы отец был здесь, поехала бы к нему. Там, в Израиле, небось тепло и слякоти не бывает… И мама греется на солнце вместе с этим… как его там…

В задумчивости уселась на скрипучие железные качели во дворе и начала тихонько раскачиваться.

На время Кириного отпуска Аленка была определена на жительство к бабушке на Электрозаводскую. Сначала такая перспектива ее даже обрадовала: перемена места, Женя рядом, а бабушка Аленку всегда баловала. На деле оказалось все не так хорошо. У Женьки все время какие-то свои дела, и ей не до Алены, в школу приходилось вставать гораздо раньше обычного, да и на метро ездить каждый день туда-обратно надоело. И в свободное время некуда податься: она здесь никого не знает. А мама еще не скоро вернется, ей сейчас совсем не до дочери. От внезапно нахлынувшей обиды Аленка чуть не заплакала. Жили же они прекрасно вдвоем без этого иностранца! А теперь словно мир перевернулся, и что дальше будет — совсем непонятно.

— Привет! У тебя случайно нет зажигалки?

Аленка обернулась. Рядом с качелями стояла высокая девушка вся в кожаном и разминала сигарету. На голове — «мокрая химия», накрашена ярко, но умело. В ожидании ответа она хлопала по карманам своей куртки.

— Нет, — с сожалением сказала Аленка.

Она смотрела на незнакомку, которая показалась ей стильной и страшно крутой. Даже странно, что такая крутая вообще подошла к Алене. А та нашла наконец зажигалку, прикурила и села на качели рядом с Аленкой.

— Хочешь сигарету?

— Спасибо.

Аленка взяла из протянутой пачки длинную черную сигарету с золотым ободком у фильтра. Курить она уже как-то пробовала: летом они с подругой Танькой вытащили из Кириной гостевой пачки по штучке «Салема» и покурили на балконе.

— Ты из нашего дома? Что-то я тебя раньше не видела.

— Я здесь живу у бабушки, пока мама за границей. А вообще-то мы c Самотеки. А ты из этого дома? — Из второго подъезда. Я — Инна.