Три месяца Л.K. чего-то мастерил, проверял по заданию продюсера мои разработки, писал свой вариант режиссерского сценария. А позвонил мне, когда ему «наступили на обе ноги»:

— Он мне ничего не заплатил!!!

— Наверно, тебе стоило позвонить мне раньше…

— Он сказал, что обо всем с тобой договорился, что ты не хочешь снимать это кино….

Некоторые мои коллеги «слабы на передок», как выражался мой средний муж. Ну, набери телефон и сам спроси — все станет ясно.

Были пробы и к картине «Игра воображения». Тоже по сценарию Эмиля Брагинского. Вернее — по пьесе.

Как-то по дороге в свою любимую Италию Эмиль познакомился со слепым офицером-афганцем Геннадием С.

У Гены была своя фирма с нежным названием «Аленький цветочек», и он очень любил «смотреть кино». Именно так и говорил:

— Я очень люблю смотреть кино. Давайте попробуем сделать фильм вместе, — предложил он Эмилю.

Эмиль предложил мне. Название фирмы меня тронуло, особенно своим контрастом с бизнесом бывших афганцев.

Я уговорила Эмиля попробовать новый, неизведанный жанр, жанр, которого не было, жанр, который мне давно мерещился…

Вместе с Эмилем мы уговорили Гену сделать пробы к картине в экспериментальном жанре. Обозначить его толком я не смогла. Остановилась на очевидном варианте — музыкальный.

Я хотела сделать кино, в котором не поют и не танцуют — но! живут под музыку. Ходят под музыку, накрывают стол под музыку, выясняют отношения под музыку. А если запоют или замолчат — это будет резким драматургическим поворотом, новым качественным скачком в отношениях героев. Если же музыка вдруг вообще стихнет, это покажется взрывом.

Поэт Юрий Ряшенцев переписал две сцены из пьесы стихами. Максим Дунаевский написал музыку. Даже не музыку — дал кое-какой ритмический рисунок.

— Все равно ничего не получится, — махнул он рукой. — Наши артисты этого не умеют. Только американцы — и то не все, а негры.

Ну что ж, наши «негры» включились в игру: Николай Караченцов, Лариса Удовиченко, Женя Симонова.

Они разыграли историю о том, как муж возвращается из командировки, а дочь ему докладывает, что мама ушла к другому. Но заботливая мама и бывшая жена приносит суп в семью и приводит подругу на освободившуюся вакансию жены.

Нет, сначала, конечно, артисты поприставали ко мне с вопросами: что за жанр, как его понимать, с чем его употреблять и какова мера…

Но пришла шалая, жадная до любой новизны Светлана Воскресенская, классный хореограф, которая понимала меня с полужеста (слов все равно не хватало). Артисты успокоились, и началась работа.

Рядом встали художник Володя Королев и оператор Володя Нахабцев.

Однако фильм «Игра воображения» я все же снимать не стала. Его снял потом нормально, без всяких жанровых тупостей мой сокурсник, режиссер из Минска Миша Пташук.

— Ну почему же вы не хотите делать это кино? — сопротивлялся Гена-продюсер.

— Потому что я не хочу вас разорить. Чтоб снять такое кино, надо год репетировать, писать фонограммы, строить специальные декорации — а это очень дорого, и вовсе неизвестно — окупится ли, потому что история про сорокалетних, а жанр для молодых.

Но пробы не пропали. Мы смонтировали маленький видеофильм под названием «А вот и я». Я отнесла его на Российское телевидение, и они с удовольствием купили.

Максим Дунаевский потом сказал:

— Если бы я знал, что у тебя из этого что-то получится, я, конечно, написал бы нормальную музыку.

Оператор Володя Нахабцев тоже:

— Если бы ты сказала, что понесешь это на телевидение — я бы хоть снял поприличнее.

Сейчас я иногда подумываю о том, чтобы поставить это на сцене. Если хватит жизни — может быть…

Однажды мне предложили сделать картину с романтически-пафосным названием «Сотворение любви». Сценарий рассказывал о любви русской и китайца. И фильм задумывался как совместный с китайцами, что и привлекло — не скрою. Сценарий Анатолия Шайкевича давал возможность для сотворения.

Я даже съездила в Китай пообщаться со своими и тамошними продюсерами.

В Китае меня ожидало несколько потрясений.

Первое — это императорский дворец.

Он кажется фантастической декорацией. Трудно поверить, что здесь жили люди, что было тепло и уютно, что люди могли здесь любить… Нет! Только китайские церемонии, поклоны, косые взгляды, шорохи, застывшие полуулыбки…

Второе — сто китайцев воскресным утром учатся танцевать танго.

Легкая изморозь. Парк с зимними клумбами и голыми кустами. Скользковато-серая бетонная площадка. Аккордеонист в сером плаще и кепке. Женщины и мужчины средне-серого возраста. Танго «Брызги шампанского». Пары старательно, чуть сбиваясь, пытаются попасть в такт с новой жизнью. Так наивно и трогательно.