Если вы хотите, чтобы человек чего-то не делал, нужно связать это «что-то» с негативными эмоциями. Это могут быть сомнения, опасения, неприязнь, неудовольствие.

Сомнение — интеллектуальная эмоция, и вызвать ее можно, задав вопрос либо сообщив информацию, которая противоречит тому, что человек уже знает. Таким образом создается когнитивный диссонанс.

Описание когнитивного диссонанса было дано Леоном Фестингером на примере курильщика, которому показывают рентгеновский снимок легких курящего человека. Какова его реакция? На одном полюсе — то, что он курит. На другом — впечатление от страшного снимка. Это вызывает разрыв в его представлениях и дискомфорт, который очень хочется погасить.

Этого мы и добивались, вызывая сомнение. Однако самое сложное дальше. Что сделает наш курильщик со своим дискомфортом?

Вариант первый — бросит курить. Сколько человек бросили курить после такого внушения? Немного. Вариант второй — обесценит предлагаемую информацию: решит, что это неправда, если бы так было на самом деле, врачи бы не курили, а они почти все курят и т. д. Вариант третий — найдет лазейки, «примирит» полюса, снизит диссонанс. Например, решит, что это снимок легких человека, который курит в день две пачки плохих сигарет, а он курит всего одну и хороших, да к тому же занимается спортом…

Это обычная реакция. Если давить на человека, продвигая новую информацию, будет усиливаться его сопротивление. Поэтому лучше задавать вопросы, отвечая на которые он сам откажется от ненужных действий.

Например, от вредной привычки есть картошку с мясом:

Как ты себя чувствуешь после этой еды?

Какие заболевания желудка и сердечно-сосудистой системы были у твоих родственников, которые обычно ели картошку с мясом?

Как ты себя чувствуешь после этой еды?

Насколько тебя устраивает твой теперешний вес?

Что ты знаешь о переваривании этих продуктов?

Какие ферменты нужны для их переработки?

А вот получив ответ «не знаю» на последние вопросы, вполне уместно рассказать о том, что «для расщепления углеводов и белков требуются разные ферменты — амилаза и протеаза; вред совместного потребления картошки и мяса вызван тем, что продукты их распада склеиваются». Начав с этой фразы, мы рискуем вызвать совсем иные эмоции.

Чтобы заронить сомнение в необходимости поездки, которая вам кажется ненужной, можно спросить:

Что привлекает тебя в этой поездке?

Что ты ожидаешь от нее?

С чем связана уверенность, что ты достигнешь этих результатов?

Что ты будешь делать, если не найдешь там нужные контакты?

Помните, что в данный момент мы не убеждаем, а вызываем сомнения. Поэтому действуем не аргументами, а способами, которые привлекут внимание собеседника к аспектам имеющейся у него информации, о которых он раньше не думал. А их противоречивость вызовет сомнения.

Важно задавать нейтральные вопросы, позволяющие человеку подумать. Давящие вопросы вызовут такую же реакцию, как и прямое давление.

Вызывая опасения — от легкой тревоги до страха, — мы обычно пытаемся предупредить негативное событие. Или заменить получение негативного опыта. Это можно сделать через сравнение с уже полученным опытом. Если он имеется.

Как-то много лет назад мы со знакомой, много лет прожившей в Чехии, наблюдали за ребенком, который начинал ходить. Он двинулся в направлении небольшой симпатичной лужи, однако был немедленно перехвачен матерью с криком: "Ты куда?!" Картинка вполне привычная, и запомнила я ее только из-за комментария знакомой. Та задумчиво посмотрела на малыша и сказала: "Интересно, а как он поймет, что лужа — это плохо и в ней можно промокнуть, если никогда не попробует?" Я, помню, очень удивилась такому ходу мысли: "Что же, дать ребенку в нее наступить?" На что знакомая рассказала о том, что она неоднократно наблюдала в Чехии: малыш спокойно шел в лужу, а мать просто помогала ему оттуда выбраться, вытирала и переодевала.

Похожий подход к формированию важного негативного опыта я вскоре увидела в своей семье. Мой маленький племянник был невероятно активным ребенком. В частности, он обожал тянуть на себя скатерть со стола. Его многочисленные бабушки в ужасе ждали, что когда-нибудь он опрокинет на себя кипяток. Это, как и многие другие неприятности, вполне могло с ним произойти, если бы не мудрое поведение его матери. Стремление к стягиванию скатерти она раз и навсегда прекратила, позволив ему опрокинуть на себя стакан ледяной воды.