— Что потом? — переспросил Марк и, закрыв трубку рукой, зашептал. — Зиночка интересуется культурной программой.

— Будем водить хороводы, — ответил Кирыч.

— Если до этого не помрем от несварения желудка, — добавил я.

— А потом… — промурлыкал Марк в трубку. — Потом мы будем кидаться табуретками! Придешь! — возликовал Марк и тут же скис. — Всего на полчаса?

Список гостей редел, становясь все менее блестящим.

Нам досталось то, что осталось. Например, унылая дева Лилька. Она так хотела замуж, что к 30 годам распугала всех подходящих кандидатов и теперь утешалась романами с продолжением, которые строчила для «Новоросского листка».

Незадолго до новогодних каникул я встретил Лильку в коридоре редакции. Она принялась расписывать, как трудно живется одинокой девушке, которая даже Новый год встречает в обществе телевизора, и я, расчувствовавшись, я пригласил ее к нам.

— Я винегрет приготовлю, — обрадовалась Лилька.

Это блюдо вряд ли может считаться вершиной кулинарного искусства, которое должен являть собой наш новогодний стол, но огорчать Лильку я не стал.

— Только обещай, что не будешь кричать «ой, чего делается!» при виде целующихся мужчин, — потребовал я. — Извращенцы не любят, когда им об этом напоминают.

Лилька пообещала.

Чтобы ей не было скучно, Марк придумал пригласить Валерия, обладавшего, как минимум, двумя достоинствами. Во-первых, он был гетеросексуален. Во-вторых, холост. Марк толковал что-то еще об одном достоинстве, вспомнив совместное купание в бассейне, но я ему не поверил. Будь это правдой, Валера уже давно был бы женат.

…Свечи горели, стол был заставлен едой и бутылками так плотно, что скатерть, накрахмаленная и отутюженная, наблюдалась едва-едва. В центре стола красовалась горелка, похожая на уменьшенную копию аппарата для запуска космических кораблей.

— Вот это жизнь! — облизывался Марк, ходя вокруг стола кругами.

Первой явилась Лилька. Она принесла винегрет и бутылку шампанского, которые тут же же постигла печальная участь. В кастрюлю с винегретом, опрометчиво оставленную в коридоре, залез Вирус. А шампанское кончилось само по себе, выстрелив сразу после того, как я подумал, что бутылка тепловата и надо бы поставить ее в холодильник.

— Все равно ремонт надо делать, — успокоил я Лильку, любуясь ручьями на кухонной стене.

Вторым нарисовался Валера. Его вклад в достойную встречу Нового года рычал и рвался с поводка. Кавказская овчарка была мамашей нашего Вируса, но к счастью, сынок не унаследовал ее лютого нрава. Более того, он боялся кавказухи, словно она ему совсем посторонняя.

— Девочку оставить не с кем было, — виновато сказал Валера. — Но вы же знаете, у нее ангельский характер.

В подтверждение, его «девочка» стала кушать мою кроликовую шапку, развалившись поперек коридора, и рыкать на каждого, кто не был ее «мальчиком». Мы намек поняли: Вирус спрятался от матери в спальне, я одел высокие туристские ботинки, а Лилька затряслась, как осиновый лист.

— Меня в детстве точно такая же покусала, — объяснила она.

— Меня тоже, — обрадовался я, найдя общую тему для разговора.

Я хотел было пуститься в воспоминания, как опять зазвенел звонок.

— Зинаида! — открыв дверь, радостно завизжал Марк и повис на двухметровой красавице в норковой шубе.

Зинку сопровождал суровый мужчина лет сорока в черном костюме и с золотым перстнем. От предыдущих зинкиных кавалеров он унаследовал имя «котик».

— Мы с котиком совсем ненадолго, — сказала Зинка, а, увидев овчарку, кушающую шапку, уточнила. — Минут на пятнадцать.

Затем она полчаса пила шампанское, пела новую песню, которая обязательно-непременно станет хитом и хвасталась нарядами из Таиланда, в которых она будет блистать новогодней ночью в «Макаке». Следующие полчаса она прерывисто дышала, глядя, как Валера уговаривает свою «девочку» выпустить гостей на свежий воздух. «Котик» взирал на происходящее с невозмутимостью Будды и за все время произнес только одно слово.

— Вав! — сказал он, уводя Зинаиду, и показал зубы, такие же желтые, как у кавказухи, запертой в туалете.

Новый гость звонил настойчиво и требовательно. Это была Клавдия.

Первое, что бросается в глаза, при взгляде на Клавдию — это ее голова. Коротко стриженая, она наполовину выкрашена в красный цвет, отчего кажется, что ее темя охвачено огнем. Второй особенностью Клавдии является умение всему на свете давать лаконичную, но исчерпывающую характеристику.

— Хрень! — восхищенно сказала она, оглядев разносолы на столе, и достав из внутреннего кармана камуфляжной куртки бутыль без этикетки.