Паркер слышит реплики актеров, заинтересовывается пьесой, уходит из коридора и занимает место в зале театра. Когда пьеса ему наскучила или, может быть, в антракте Паркер оставляет свое место на балконе, выходит на улицу и находит компанию, состоящую из кучера и ливрейного лакея президент та, для того чтобы с ними выпить. Все это на руку притаившемуся и бдительному неизвестному.

Тем временем зрители в зале театра без особых волнений следят за перипетиями действия и ждут событий на сцене.

События?! Они возникают с грохотом, при реве труб, они ошеломляют, как самые дикие, самые непостижимые, роковые, хаотические из всех, которые когда-либо потрясали и ослепляли мир.

Зал не видит этого рокового момента. Только один человек свидетель этого мгновения. Это неизвестный, тот, кто притаился и ждал, тот, кто приготовился. Он входит через дверь, ведущую с балкона в коридор, закладывает дверь железным прутом, закрепив концы его в углублениях кирпичной стены, и неслышно проходит по коридору к двери в ложу. Через дырочку он видит всех, кто сидит в ложе, и свою Живую Цель, находящуюся в мягком кресле-качалке. Бесшумно неизвестный открывает дверь и приближается к своей жертве. В правой руке у него однозарядный медный пистолет малого калибра, маленькое орудие смерти весом в восемь унций, умещающееся в кармане жилета; в левой руке зажат стальной кинжал. Он хладнокровен, точен и рассчитывает каждое свое движение. Он поднимает пистолет, вытягивает руку, прицеливается в голову, покоящуюся на расстоянии не более пяти футов, и нажимает спусковой крючок.

Маленькая свинцовая пуля, меньше полудюйма в диаметре, пробивает голову Живой Цели с левой стороны…

Майор Ратбон вскакивает со своего стула. На него бросается, занеся нож, странное человеческое существо, очень подвижное, гибкий дикий зверь, прыгающий со стремительностью тигра, — не человек, а дикая кошка. Он делает быстрый опасный выпад и наносит удар в сердце майора, успевающего заслониться правой рукой. Кинжал глубоко пронзает ее, майор шатается, отклоняется, овладевает собой и успевает схватить сзади неизвестного, вскочившего на борт ложи. Тот снова полосует Ратбона кинжалом и прыгает в сторону сцены.

Публика не может разобраться: то ли это часть драматического действия, то ли происходит что-то необычное. Шелковый национальный флаг охватывает шпору на сапоге убийцы, и он падает в десяти футах от рампы; падает на левую ногу; хрустит большая берцовая кость чуть выше подъема.

О его преступлении публика все еще ничего не знает. Ее интересует, конечно, что означает появление этого стремительного черноволосого неизвестного с диким взглядом. Зрители видят, как он скачет огромными прыжками через сцену и исчезает в кулисах. Кто-то услышал крик Ратбона: «Держите его!» Кто-то бросился вслед за убийцей с криком: «Держите его!»

За кулисами он пробегает между ведущими актерами труппы, Лорой Кин и ее партнерами, с молниеносной быстротой бросается к дверце, ведущей на улицу. Там стоит скакун, которого держит под уздцы слабоумный мальчик по прозвищу Джон Земляной Орех. Убийца пинает мальчика и вскакивает в седло лошади. В общем от момента убийства до того мгновения, когда раздался стук копыт, проходит 60–70 секунд.

В зале театра все вскочили со своих мест. Тысяча человек стоит, двигается, суетится. Всех охватывает паника, страх перед тем, что может случиться через миг-другой. Многие стоят неподвижно, окаменевшие; они напрягаются, чтобы узнать, что случилось. Кто-то в душевной муке вопит: «Ради бога, что это такое… что произошло?»

Раздается вопль женщины. Впоследствии утверждали, что кричала миссис Линкольн. Вопль потрясает аудиторию, и многих от услышанного хватает дрожь. «Он застрелил президента!» Мужчины бросаются к сцене, перелезают через рампу. Проходы заполнены людьми, не знающими, что делать.

Прибывают 200 солдат, чтобы очистить зал театра. Теперь хаос возникает на улице. Одного мужчину обвиняют в том, что он выказал свою радость по поводу случившегося. Толпа тащит его к ламповому столбу, появляется веревка, его готовы повесить. Шесть полисменов с дубинками и револьверами в руках отбивают его и сажают в тюрьму ради его же спасения.

В ложе миссис Линкольн стонет и вскрикивает. Она успевает подхватить склоняющуюся голову мужа и не дает ему соскользнуть на пол. Майор Ратбон требует врача. Он бежит по узкому коридору, с трудом вытаскивает железный прут и открывает дверь. На балконе набилось полным-полно народу. Ратбон их всех сдерживает и пропускает лишь 23-летнего помощника хирурга Чарльза Лила из волонтерских частей армии.

Доктор с помощью находящихся в ложе укладывает Линкольна на пол, поднимает веки у раненого и обнаруживает признаки повреждения мозга. Он проводит растопыренные пальцы сквозь слипшиеся от крови волосы, находит рану, удаляет сгусток крови, ослабляет давление на мозг и восстанавливает еле заметное дыхание; появляется слабый пульс.

Доктор Лил, став на колени, пытается усилить работу дыхательных органов; он всовывает два пальца в горло несчастного и нажимает на корень языка, чтобы освободить гортань от выделений. Приезжает военный хирург Чарльз Тафт, за ним д-р Алберт Кинг. Д-р Лил просит их поднять руки Линкольна, а сам нажимает ему на диафрагму и грудную клетку с целью усилить работу сердца. Он добивается прерывистого дыхания и улучшения пульсации. Позже он рассказал:

«Я всем своим весом нажал на торс Линкольна, грудь к груди, лицо к лицу; несколько раз я набирал полные легкие воздуха и с силой вдувал его в рот и ноздри раненого. Добился улучшения дыхания. Выждав некоторое время, я приложил ухо к его груди и нашел, что работа сердца улучшается. Я приподнялся, наблюдал за ним несколько секунд, увидел, что президент в состоянии дышать самостоятельно и что мгновенная смерть предотвращена. Тогда я поставил свой диагноз и прогноз: