У девушки возникло впечатление, что работник заправки задал ей этот вопрос уже по меньшей мере дважды или трижды.

Еле ворочая языком, чувствуя, что в горле пересохло, Мари сглотнула слюну и, не глядя на парня, ответила:

— Да, конечно.

После чего почти бегом бросилась к ближайшему автомату, чтобы купить бутылку прохладной кока-колы.

Вернувшись в машину, Мари поехала дальше и через некоторое время затерялась на каком-то лесном проселке. Остановила «вояджер» на обочине, улеглась на заднее сиденье, скрючилась под одеялом, которое вытащила из рюкзака.

И заснула как убитая.

Когда Мари проснулась, занимался рассвет. Рядом с ней был ангел.

Это была молодая женщина с еще более белой кожей, чем у ангела в мужском обличье. Сквозь кожный покров Мари видела всю кровеносную систему вестницы, темно-синие и прозрачные серебристо-голубые вены. Женщина была в плаще из черной кожи, пепельные волосы выбивались из-под черного берета с ярко-зеленой эмблемой, на которой были изображены две сплетенные змеи. Она блестела будто ожившая светящаяся вышивка. Женщина выглядела удивительно красивой и опасной — нечто среднее между Ким Новак [116] и Модести Блейз. [117]

— Началась очередная стадия мутаций. Я — новая форма.

— Да, конечно.

— Мари, здесь небезопасно.

Мари посмотрела на ангела, в ее глазах была безнадежность.

— Я… я знаю… Что я должна делать?

— Автомобиль засекли. Сейчас всю страну переворачивают вверх дном, чтобы его найти. Вы должны как можно скорее бросить эту машину.

Мари надолго застыла без движения, парализованная страхом и тоской.

Ангел в женском обличье смерил собеседницу суровым взглядом:

— Действуйте, Мари. Вы должны бежать. Возьмите самое необходимое и бегите.

— Куда? На чем? — завопила та, чувствуя, что находится на грани истерики.

Архангел вздохнул:

— В свое время мы этим займемся. Вы должны уйти. И оставить машину на этом месте. Солнце еще не встало. У вас очень мало времени.

Мари посмотрела на ангела и на то, как ночная тьма рассеивалась над холмами. Это правда. Меньше чем через полчаса станет совсем светло.

Весь Квебек, наверное, вышел на ее поиски. Мари бросила короткий взгляд на открытый рюкзак и быстро вылезла из-под одеяла. Свернула его, удивляясь своей внезапной ловкости и неизвестно откуда взявшейся решительности. Нет, она не позволит убить себя как овцу, которую ведут на бойню.

Она будет драться, спасая собственную жизнь. Нечто внутри нее уже заявило о своем праве на существование. Мари бросила машину и зашагала прямо вперед.

Идя по дороге, она думала о том, что в Квебеке у нее нет знакомых. Она прожила свою жизнь так, что стала чужой. Чужой для самой себя так же, как и для всех других.

Последних друзей она заводила, когда ей было двенадцать лет. Эта дружба продолжалась до тех пор, пока приступы психоза, сопровождавшиеся словесным бредом, не привлекли к ней внимания школьных учителей и работников социальных служб, которые сообщили об этом ее родителям. В ожидавшей ей жизни шизофреника, ведущего растительное существование за решеткой психбольницы, коренной поворот произошел лишь тогда, когда команда доктора Манделькорна решила использовать ее для своих научных свершений. Навстречу девушке, обреченной всю жизнь провести под действием нейролептиков, судьба направила агентов свободы.

Нет, не «свободы» — прорвалась в сознание поправка от шизопроцессора. Даркандье и Винклер использовали это слово крайне редко, с кальвинистской строгостью. Они не скрывали своего недоверия к термину, которым слишком часто прикрывают худшие из мерзостей. «Мы не претендуем на то, чтобы сделать вас „нормальными“, мы не пытаемся избавить вас от того, что принято называть злом, мы не берем на себя обязательства даровать вам больше свободы, чем имеем или когда-либо будем иметь сами, мы просто хотим помочь вам стать теми, кто вы есть, если перефразировать высказывание одного из наших любимых авторов».

Однако становясь тем, кто она есть, Мари, как и ученые из лаборатории, слегка подзабыла о некоторых характерных особенностях истории человечества. О том, что нельзя предусмотреть все. Нельзя предвидеть несчастные случаи. Нельзя предугадать сокрытые от всех процессы, когда желание сходится в рукопашную со случайностью.

Все пошло наперекосяк после того, как Винклеру и Даркандье пришлось остановить свою деятельность в Таиланде — в четвертую годовщину (почти день в день) их первого насильственного выдворения из страны. Ученые продержались несколько недель, но затем уступили давлению. Они вынуждены были показать свои лаборатории, в том числе те, где производились генно-модифицированные галлюциногенные молекулярные составы, разработанные путем копирования особенностей генома пациентов вроде Мари.

Душевное здоровье Мари еще было хрупким. Она совсем недавно научилась пользоваться нейролингвистическим шизопроцессором, который позволял ей непрерывно контролировать собственную речевую деятельность при помощи нарративных методов и письма. Это удавалось благодаря препарату, производившемуся в лаборатории, — разновидности молекулярного состава, разработанной в процессе изучения особенностей мозговой активности Мари. Это вещество обладало обратным эффектом, поскольку помогало собрать воедино отдельные индивидуальности, которые расщепляющий личность психоз разбросал по разным уголкам сознания, и создать из этих фрагментов более-менее работоспособный, логичный механизм. Винклер и Даркандье утверждали, что этот процесс будет бесконечным: «Используйте все ресурсы вашего воображения. Ваши ментальные вселенные — это одновременно источник и объект приложения сил. Вы сами — лишь этап процесса. У эволюционного биологического проекта не предусмотрено конечной цели, однако это вовсе не означает, что он лишен всякого смысла, совсем наоборот».