— Первым делом — самолеты.

— Ну, а свое дело у вас есть?

— Есть, конечно, — озабоченно сказал Литр Иваныч. — Дел по ватерлинию. Папа у меня в Москве. Там такие дела, хоть каждый день…

— Значит, у вас в Москве своя рука, — с уважением произнесла Капиталина Петровна. — Я тоже своим про Москву говорю. Там деньги под ногами валяются. Им-то нагибаться лень.

— Я тоже не нагибаюсь, — сказал Сергей. — А чего нагибаться? Копейка рубль бережет? Больше выронишь, пока за медью нагибаешься.

— Сразу видно современного делового молодого человека. У них другие аппетиты, — сказала Капиталина Петровна Литр Иванычу, — а нам хватит того, чем они побрезгуют. Верно?

Литр Иваныч посмотрел на Сергея и, наклонившись к попутчице, доверительно сказал:

— Что они понимают? В прелестях моментов скоротечной жизни.

— Так, может, будем дружить? — игриво спросила она.

— Дружить я рад завсегда, — расплылся в улыбке Литр Иваныч. — Тем более с вашими богатыми возможностями. — Он обвел маслянистым взглядом пышную фигуру соседки.

— Я ваши возможности уже хорошо представляю. И мы достойно, уверяю вас, их оценим. Протокольчик о намерениях, — сказала, улыбаясь Капиталина Петровна, — оформим?

— Мы только перекурим. Мигом.

Литр Иваныч толкнул Сергея локтем.

— Ты походи, погуляй пару часиков, — сказал Литр Иваныч в тамбуре.

— Где я тебе буду два часа? Охренел?!

— Видишь как, — засуетился Литр Иваныч. — Прямо говорит — дружить хочет. В ее-то годы — что это? За ручки подержаться? «Возможности» мои она оценит! Протокольчик-укольчик хочет. Баба-то пылает!!

— Она же старая, Яковлевич.

— Много ты в старости понимаешь! Самый сок.

— У нее климакс уже давно, Яковлевич!

— У нее взбрыки гормональные. Она и тебя съест, не подавится. Видишь, что говорит: побрезгует, мол, молодой. Погуляй, Мотылечек. Я быстренько. Ты и нагуляться не успеешь.

— Ладно. Один час, Яковлевич. Желательно, академический. Я тут у окошечка перекантуюсь. Заодно у людей ситуацию… Видишь, что говорит — зона…

— Молодец. Я всегда знал, что ты — мужик. Сразу понял: этот парень…

— Вдруг застрянем, да? Прочухаю это дело. Что тут у них: радиация, динозавры. Только, слышь, я куртку возьму, ладно?

Дверь в купе была приоткрыта.

На столике стояла четырехгранная бутылка. На бумажных тарелочках лежала нарезанная колбаса, огурцы, помидоры, сыр.

Кроме Капиталины Петровны в купе сидел мужчина с пышными «песняровскими» усами.

— Здрасте, — сказал Сергей. И значительно посмотрел на Литр Иваныча.

— Здравствуйте, — поздоровался мужчина. — Соседи?

— Соседи, — сказала Капиталина Петровна.

— Так сидайте, — мужчина хлопнул ладонью по сиденью. — Поснидаем трошки. Где блукали? Горилочки?

Литр Иваныч вздохнул и степенно вытер усы:

— Ну, если… Угощают люди добрые… Чего ж…

— Давайте-давайте, хлопцы. Давайте. Пойдем вдоль улицы.

— Что так много-то? — возразил Сергей.

— Чего тут пить? Полстакана, — сказал усатый. — Самая что ни на есть нужная порция.

— Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве, — подмигнул Литр Иваныч.

Сергей молча выпил и стал закусывать, поглядывая на соседей по купе.

— И на полях там только иммигранты, — продолжил мужчина, обращаясь к Капитолине Петровне. — Только сплошь наш бывший советский народ. Они ж, местные, не дурные, чтобы в навозе ковыряться.

— Про английский остров рассказывает, — пояснила Капитолина Петровна.

— Самое смешно что? Народ наивный и дико доверчивый. Система такова. Если у тебя телевизор черно-белый за него платить не надо. А если цветной — будь добр, плати.

— Что платить?

— Налог. Приходит извещение. По почте. Такого-то числа к вам придет инспектор. С проверкой. Мы цветной, естественно, в шкаф, ставим в угол черно-белый. С помойки. Приходит-заходит. «Какой-такой у вас телевизор?». «А у нас черно-белый. Блэк энд уайт». Он не глядя, в бумажке у себя чирикнул, повернулся и пошел себе.

— А как с водой у них?

— С водой дюже плохо. За воду отдельно плати, сколько накрутит. Так они, местные, пробочкой дыру в раковине закроют и в этом, как в лохани, полощутся.