— В Москве, наверно, есть. А чего? В Москву съездили — и купили. Не привыкать. И винца, и колбаски, и апельсинов. Мы, например, за гондонами ездили. Купили.

— Мандаринов твоих мне не надо. А вот если приспичит? что? За пол-литрой в Москву ехать? Да и остальное, я тебе скажу…. Если Валера этот в Финляндии всё покупает, значит у нас до сих пор этих, как ты говоришь, интернетов, где всё в кучу свалено, не построили. И гондонов до сих пор в продаже нет, не боись — нету гондонов. Так что… Не дадут тебе девки. Езжай в Москву, если сухостой замучал.

— А телефончики у них какие, а?

— Зачем мне ихние «телефончики»? Чтобы твой Толя-ебатоля каждые десять минут м озги полоскал? Все придумано для того, чтобы рабочего человека закабалить. А этот? Корейка сраная. Акула капиталистического мира. Ты пойми! Он, говорит, на заводе работает, да?

— Ну да.

— Наверно, не последний там человек. И налево продает. Сука. Через дыру в заборе. Не стесняется. В наглую.

— Что продает?

— Всё! Такой и мать родную продаст! И спирт у него, и баранина. Жучара! И выпей и закуси. Вагонами спекулирует.

— Яковлевич, может всё это еще не взаправду? Сам же говоришь — квадратный корень надо извлечь. Так что ты не переживай. Нам, главное, надо домой вернуться. Там нас Анатолий Израилевич ждет. Что он тебе скажет?

— Да я его в жопу расцелую, если мы домой вернемся! Я пить брошу!!

— Не заболел, нет?

— Ох, — горестно вздохнул Литр Иваныч. — Лучше бы заболел. Ты что-нибудь понимаешь? Ты не видишь, какие тут «чудеса под одеялом»? Они климакс и ночных бабочек-мотыльков в комсомольской газете обсуждают! А что будет завтра? Где проснемся? В каком светлом будущем? Где воздух по талонам?

— Ну, я так думаю… Ну, пусть. Я лично, во всё это не верю. Такого быть не может. Ну, допустим. Тем не менее. Рано или поздно куда-нибудь приедем. Правда? Вместо еды — таблетки. Съел одну — и сытый весь день. А может уж там потихоньку и как в Финляндии будет? В одном магазине — всё. Вот что ты хочешь, чтоб было в магазине?

— Я? Пятьдесят сортов вина, — Литр Иваныч махнул рукой, как пушкинская царевна — лебедь.

— Будет.

— И двадцать пива.

— Не много? Ладно. Сделаем. Что еще? Что еще твоя душенька хочет?

— Ну, машину. «Жигули».

— Забирай. Почти бесплатно.

— Самолет, как у нашего директора.

— Это подороже — но, уговорил, бери.

— «Уговорил». Добрый какой, — съязвил Литр Иваныч. — Смотри-ка! А сколько летчику надо платить? Подумал?! Без штанов останешься. А тебе что надо? — в свою очередь спросил он.

— Пластинки. По телевизору чтобы тоже. Рок-концерты. Пусть Битлз на Красной площади выступят.

— Ты думай, о чем говоришь! На Красной площади, у святынь! концерты тебе! Я тебе точно когда-нибудь заеду, — показал Литр Иванович мозолистый кулак. — Будешь фонарями, как светофор светить.

— Я же… Это… Футуристически. Фантастика.

— Размножаются почкованием, — хмыкнул Литр Иванович, попыхивая сигаретой.

— Девки будут почти голыми по улицам ходить, — мечтательно продолжал Сергей. — В ажурных чулках. Без юбок. Всё видно насквозь. Раз война кругом. Где мужики? Им же завлекать надо.

— С природой не поспоришь, — согласился Литр Иваныч. — Эти, вон. Помнишь? Зечка. Пупом как вертела. Я сразу всё понял. Всё просёк.

— А чего заорал на нее? Надо было ее за пуп — и в тамбуре! буквой зю!

Литр Иваныч зло запыхтел сигаретой.

— Молодятина. Это по твоей части.

— А вот скажи, Яковлевич. Попадем мы туда. Таблеток нет. Жрать нечего. Пить нечего.

— Из лужи напьешься. Если припрёт.

— Я не хочу из лужи. Там микробы.

— Да не бзди ты! Надо не ссать на колени, а расслабиться. Порядок должен быть даже в свинарнике. Найдем по бабе, и абгамахт. У них к тому времени ни у кого стоять не будет. На таблетках-то. А мы с тобой — нарасхват! Или акционерку откроем. Услуги мужские оказывать. Эти, с голыми пупами, в очередь выстроятся. Ладно. Хода нет, ходи с бубей. Пошли с врагом народа водку пить.

— …И вот эта колдунья, наколдовывает, — продолжала рассказывать Катерина Петровна, — и карты у нее так ложатся. Этот с пятном — Антихрист. Так и в Библии написано. С него всё и пойдет. Вой и плач, разброд и неразбериха. Деньги станут — бумага. Подтирайся, да сортир обклеивай. Спичку на них не купишь.

— Как в 1918 году, — вставил Сергей.

— Потом — и хуже того. Сатана Антихристу дорогу перейдет, бесенята будут воду мутить, вор вора поцелует. А итогом — глад, мор и война. Сатана свата на свата натравит, детей на отца, брата на брата пойдёт. Москва-река Красной рекой будет назваться. От кровушки людской. Тыщу трупов туда покидают рыбам на съеденье.