– Афон, еще раз используешь меня втемную, и до светлого будущего не доживешь.

– Чак, ты же понимаешь…

– Я тебя убью, Афон. Притом убивать буду долго. И болезненно. Я это умею… Ты меня понял?

– Понял, – голос у моего собеседника немного просел.

– Вот и хорошо, – кивнул я. – А теперь к делу…

*

Дворцовый комплекс «Царицыно» выглядел как новенький. Точнее, лучше, чем новенький. Екатерина Вторая так и не достроила дворец, он простоял зловещими развалинами, пока московскому мэру не пришла в голову идея завершить замысел императрицы. Окрестные жители облюбовали его для прогулок, а московские власти – для официальных мероприятий.

У меня всегда возникает странное ощущение при соприкосновении с памятниками истории. Что-то схожее с дежавю. Все наши страсти, все наши порывы, победы и поражения, все, что мы пытаемся достичь, предотвратить или приблизить, – все это уже когда-то было. Миллионы и миллиарды людей, живших до нас, рвали жилы, шли на смерть, самопожертвование ради высоких или низких целей. Все прошло. Все перетерто и смыто временем. Люди – лишь волны на поверхности реки Хронос.

Интересно, что о нас напишут историки двадцать второго века? Территория, включающая часть Европы и Азии, на которой когда-то проживали славянские племена, погибшие в розни и отдемократизированные мировым сообществом до нуля?

Я встряхнул головой, отгоняя наваждение. Шкот вам в глотку, а не Россия. Мы выживем!

Я перешел через мостик, свернул на аллею и увидел Куратора.

– Подыхаю от жары, – он промокнул лоб носовым платком.

– Аналогично. Хотя на югах, где я волею судьбы вынужден был приятно проводить время, бывало и хуже.

– Жара и паразиты, – Куратор помолчал и добавил: – Паразиты – хуже жары.

Я доложил о прошедших событиях в подробностях (в общих чертах я ему уже сбросил сообщение).

– Ты веришь, что это ячейка «Альянса действия»? – спросил Куратор.

– Не знаю. Но они законченные социопаты.

– На психов ныне спрос.

– Кого хоть грохнул этот подонок Афон? Правда, сотрудника ФСБ? Или цену набивает себе?

– Правда, Сережа… Капитан Юдин. Из антитеррористического центра московского Управления.

– Вот черт!

На моих глазах грохнули коллегу, а я стоял бессловесной скотиной. Хотя что я мог сделать?

– Остались жена, двое детей, беспорочный послужной список, медаль «За отвагу». И еще пуля, смерть на грязном асфальте.

– Ничего, сочтемся, – с угрозой произнес я.

– Ты поучаствовал в теракте против спецслужб. Теперь Афон и его хозяева считают, что ты их с потрохами.

– Развели меня, как пацана.

– Зато теперь тебе будут доверять.

– И когда эта ячейка сгорит синим пламенем – меня объявят в розыск за соучастие в убийстве сотрудника ФСБ.

– Пусть это тебя не беспокоит. Все в наших руках… Надо раскручивать их дальше.

– Сейчас эта сволота будет готовить теракты. Что мне делать?

– Готовить вместе с ними.

– Предлагаете людей убивать?

– Если они не пойдут на что-то сверхординарное, а это вряд ли, учитывая их низкую квалификацию, – придется участвовать. Только уведомляй меня перед акциями. Попытаемся предотвратить… Или не попытаемся.

– Нормальный расклад такой, – возмутился я, но потом обуздал рвущееся из души раздражение. – Когда мы их будем глушить?

– Как только выведут на более увесистых рыбешек. Как только мы поймем схему. Ты пока думай, как они контачат с вышестоящими руководителями. И как наколоть эти контакты.

– Да нет ничего проще. Вот взорвем Мосгордуму и Министерство экономики – и руководители «Альянса» удостоят нас звания «Убийца года». На торжественном заседании всех и хлопнем.

– Остаточное чувство юмора не утрачено, значит, ты еще не потерян для общества, – хмыкнул Куратор. – Что я тебе могу сказать, Сергей? Сближайся с ними. Вживайся в их жизнь. Стань на время одним из них.

– Кстати, тот тип, портрет которого я дал. Что о нем известно?

– По нашим базам не проходит – точно. Внешность приметная. Кто он – не знаю.

– Может, из-за рубежа гусь?

– Может… А может, ты ошибся. И сделал портрет случайного человека.

– Вряд ли. Он изучал меня. Хотите, в мистике обвините, но я знаю – он приглядывался ко мне. И Глицерин, похоже, его не знал.

– Может быть… Пока вопросов больше, чем ответов… Ускоряйся, Сергей. Фактор времени очень важен.

– Мои друзья-террористы тоже утверждают, что у государства не остается времени. Они спокойны, потому что в головы их втемяшено – даже если они попадутся, то скоро некому будет их судить.