Топот я услышал очень скоро. Я привлек кого-то своим криком. Я еще не видел за деревьями, кто так топает, но по звуку уже мог определить, что бегущих ко мне тварей несколько и они двуногие. Неужели все-таки люди?

Нет, не люди. Они действительно были двуногими и двурукими, но вот голов у них было тоже по две штуки. Одна, напоминающая лысую человечью, находилась на месте – на шее. Вторая, жабья, зеленая и бородавчатая, величиной с два кулака, росла прямо из грудины. Вторая голова разевала пасть, показывая мелкие острые зубы, и вращала оранжевыми глазами с вертикальными зрачками. Выглядела она так, как будто очень хотела подкрепиться свежим мясцом. Моим мясцом, само собой.

Я вскочил и попробовал бежать. Проковылял шагов двадцать, приволакивая поврежденную ногу, и покатился по земле кубарем, споткнулся о корень. Я почти обезумел от боли, и это заставило мое пламя вспыхнуть с яростной силой. Три человекообразных чудовища, что гнались за мной, отпрянули в сторону. Они стояли вокруг и задумчиво рассматривали меня.

– Эк горит! – проквакал один. – Человек-костер! В первый раз такое вижу!

– И ведь не сгорает! – В скрежещущем голосе другого присутствовало не то что изумление, а скорее неподдельная зависть.

– Вот бы нам так! Везет этим демоникам! – заявил третий.

Я не считал, что мне сильно везло. Я сидел голой задницей на земле и растирал руками лодыжку. Она болела так, словно наружное мое пламя переместилось внутрь нее.

Огонь не мешал мне видеть тварей. Они действительно напоминали людей, только были покрыты крупной зеленой чешуей, поблескивающей в свете пламени. Носов на их верхних головах почти не было, зато челюсти сильно выдавались вперед и были оснащены зубами, которые могли бы шутя перекусить стальную проволоку. Когти на пятипалых руках и ногах были длинными, острыми и даже зазубренными. Один из двухголовых был вооружен мощным луком, двое – орудиями, представлявшими собой нечто среднее между мотыгой и топором. В любом случае, оружия у них хватило бы, чтобы забить меня до смерти за пять минут, несмотря на мое неугасимое пламя.

– Не бейте меня, чудовища, – тихо попросил я. – Отпустите меня. Я вам ничего плохого не делал.

– Сам ты чудовище! – обиженно проскрипел один из монстров. – Где ты тут чудовищев увидел? Нечего приличных людей обижать!

– Не понял… – Я недоуменно почесал пламенной рукой в пламенном затылке. – Это кто тут люди? Вы, что ли?

– А то кто же? Не ты же, демоник дурной, аки огнь полыхающий! Ты, сталбыть, гореть-то заканчивай, иначе весь лес нам пожгёшь. И без шамкра, обратно же, останемся…

Шамкр… знакомое слово. Я слышал его от Трюфеля.

– А как насчет тырков? – спросил я, не веря в свою догадку.

– А чево, тырки есть? – встрепенулся один из них, самый крупный. – Угостишь, Шустряк?

– Продать могу, – сказал я, стараясь придать своему голосу солидность. – Три с половиной флориньи пучок.

– Да ты чево?! – завопил монстр. – Три с половиной флориньи?! Очумел совсем? Тыркам две флориньи за пучок – красная цена! Гадкая жадина – вот ты кто!

– А ты кто? – спросил я, не веря своим ушам. – Ты Трюфеля, сына Мартина, не знало ли когда, а, чудовище?

– Это ж брательник мой. А я – Рудольф.

– Так ты Рудольф? Брат Трюфеля?

– А то кто же?

– Ну не похож, и все тут! – заявил я, откинувшись назад и даже чуть прищурив глаза, чтоб рассмотреть тварь получше. – Что это случилось с тобой? Кожная болезнь?

– Это оберег – тварь пальцем постучала по жабьей голове. – Отсюдова и внешность такая.

Ясности мне эти слова не добавили.

– Ничего не понимаю.

– Пойдем, Шустряк, – вмешался второй двухголовый. – Придем к кудеснику, он все тебе объяснит. А то мы в словах не очень сильны – грамоты не хватает. Мы ж крестьяны, да еще и дальние…

Я погасил свой огонь полностью. Теперь, с такой мощной личной охраной, как эти чешуйчатые твари, называющие себя людьми, мне не было страшно даже в лесу. Они помогали мне идти, а временами даже тащили на себе. В сущности, они были славными ребятами, несмотря на отвратительную внешность. И через час мы уже достигли небольшого бревенчатого домика, стоявшего прямо в лесу.

Хозяин дома, о котором я уже знал, что он кудесник, выглядел не слишком экзотично. Не тянул он как-то на мага. Был он парнем лет тридцати – высоким, чернокожим, толстогубым. Пальцы его украшали пять здоровенных перстней – золотых, серебряных и даже железных. На голове его сидела дурацкая вязаная шапка, доходящая почти до бровей. Меховая безрукавка, сшитая на манер длинной широкой майки, доходила до колен. Шорты (клянусь, самые настоящие шорты, даже с надписью "CHICAGO BULLS"), прикрывавшие верхние отделы его голенастых ног, были древними и изношенными, и почти наполовину состояли из заплат. Негритянский парень сидел по-турецки на лавке в углу, сложив руки на груди и спокойно смотрел на нас, молча пережевывая что-то (уж не жевательную ли резинку? – подумал я).