Итак, странный тип по имени Вальдес исчез. Я надеялся, что он провалился в ад, там ему самое место. Я даже ожидал, что на фотографиях, сделанных мной, не будет его лица – как бывает в тех случаях, когда пытаются сфотографировать призрак. Но нет – снимки получились четко, со всеми подробностями его мерзкой физиономии.

Все это дело произошло в понедельник, а в субботу я планировал приехать к Лурдес, потолковать с ней начистоту и объяснить, с каким отвратительным типом она общается. Мне почему-то казалось, что она иногда встречается с ним тайком от меня.

Но я опоздал. Лурдес исчезла.

В пятницу мне домой позвонила Вероника, подружка Лурдес, которая училась с ней в одной группе.

– Привет, Мигель, – сказала она. – Лурдес у тебя?

– Нет. А что такое?

– Она не ходит на занятия. Ее вообще нигде нет. Я думала, она поехала к тебе.

– Как давно она исчезла? – спросил я. Телефонная трубка в моей руке задрожала, самые дурные предчувствия охватили меня.

– Ее нет со вторника.

– Надо позвонить ее родителям в Валенсию. Ты знаешь их телефон?

– Я уже звонила им полчаса назад. Ее там нет.

– Плохо дело, – мрачно сказал я. – Мне кажется, ее похитили.

– Что? – закричала в трубку Вероника. – Что ты за глупости говоришь, Мигель? Кому нужно ее похищать? За нее даже выкуп некому заплатить, с ее-то родителями-пропойцами! Она, наверное, зависла где-нибудь – сорвалась, вспомнила старые свои привычки… Появится снова через недельку.

– Ее похитили, – упрямо повторил я. – Слушай, Вероника, у вас в университете не появлялся такой верзила со светлыми волосами и нежным голосом? Ему лет сорок пять, но выглядит он молодо и спортивно…

– Это Вальдес? – она сразу поняла, о ком идет речь. – Ты про него говоришь?

Я тихо выматерился – по-русски, чтобы не поняла Вероника. Ведь чувствовал я, что Лурдес крепко сядет на крючок сладкоголосого гада. Сам был виноват – раньше мне нужно было спохватиться.

– Ты знаешь Вальдеса? – спросил я.

– Он часто ждал ее после занятий в последнюю неделю. Она говорила, что это ее знакомый, историк. Я как-то спросила ее откровенно, не собирается ли она бросить тебя, Мигель? Она сказала – нет. Сказала, что у нее с Вальдесом нет никаких интимных отношений – только дружественные и даже в большей степени деловые. Она, кажется, делала для Вальдеса какую-то работу по лингвистическому анализу. Она взяла в библиотеке кучу книг по диалектам старонемецкого… Ты думаешь, ее исчезновение как-то связано с этим самым Вальдесом?

– Именно так и думаю. Ты знаешь про него еще что-нибудь? Адрес, телефон?

– Нет, конечно. Мигель, надо заявить в полицию?

– Ничего пока не делай, – сказал я. – Я свяжусь с нужными людьми. Если понадобится – и с полицией тоже. Я срочно начну поиски.

Первым делом я пришел к Диего Чжану и рассказал ему все, что случилось. Выложил перед ним фотографии с физиономией Вальдеса.

– У меня есть знакомые в полиции, – сказал я. – Надо проверить эту морду – наверняка она есть в их архивах.

– Кто у тебя в полиции? Пончик Жуан? – Диего собрал фотографии и аккуратно сложил их в конверт. – Жуан хорош только в деле поедания омлета. Я сам прозвоню эти снимки по своим каналам. И еще я позвоню сэншеню Коробову.

Диего всегда называл Демида так уважительно – сэншень, что по-китайски означает "господин" или даже "хозяин". Я твердо был уверен тогда, что господин Коробов вряд ли соизволит появиться собственной персоной в Испании из-за такой мелочи, как исчезновение какой-то там Лурдес Бласко. Я ошибался. Можете представить свое изумление, когда уже через сутки ко мне домой заявились лично Демид Коробов, Ван Вэй и даже Ань Цзян! С Анюткой мы обнимались-целовались, наверное, не меньше получаса. К сожалению, у нас не было времени для того, чтобы разводить сантименты. Пришел Диего и принес распечатки из полиции.

Так собрался наш штаб по спасению Лурдес.

Первая же информация, полученная нами из полицейского архива, оказалась удручающей. Человек, называющий себя Вальдесом, по данным полиции, был убит в драке с арабами пять лет назад. Правда, тело его так и не было найдено, но по показаниям некоего Хамида Аль-Рашида, оное тело было разрублено на куски и скормлено собакам.

Представляю, как сумел досадить арабам Вальдес, если они подвергли его такой специфической казни. В действительности этого человека звали Диего Санчес, он родился и вырос в Андалусии, был довольно известным мастером по реставрации старинных кузнечных изделий. Жил себе спокойно, никого, вроде бы, не трогал. А в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году вдруг взял и убил свою сожительницу, а заодно и ее приятеля-ливанца. Одна жуткая подробность: он живьем содрал с них кожу. Такой вот оказался кровожадный кузнец. В полицейской характеристике имелась особая отметка, что Санчес полностью сдвинут на средневековой инквизиции, считает, что в Испании нужно ввести ее снова, дабы «искоренить грех и ересь». Даже эту кличку – Вальдес – он дал себе в честь знаменитого Великого Инквизитора. А еще Санчес всей душой ненавидел негров и арабов – был, проще говоря, отъявленным расистом.

Однако же, все умственные сдвиги Диего Санчеса не помешали признать его вменяемым, и шесть лет он провел в тюрьме. Шесть лет – на удивление небольшой срок для столь тяжелого преступления. Впрочем, прожил он после того, как вышел из тюрьмы, недолго – всего две недели. Видимо, он испортил в тюрьме отношения с арабами окончательно, потому что они начали на него настоящую охоту, и, как я уже говорил, через две недельки пристукнули.

Вот и вся история Вальдеса. Была в ней только одна большая неувязка – то, что Вальдес, он же Диего Санчес, был жив. Он существовал на нелегальном положении, но был жив, и в этом не приходилось сомневаться. Он каким-то образом обманул и арабов, и полицию, записав себя в мертвые. Наверное, так ему было удобнее обстряпывать свои грязные делишки.