В первые минуты от сильного волнения я вообще ничего путного не мог сказать, продолжая думать, что это не наши. И только когда один из находившихся в землянке назвал майора товарищем, понял, что я у своих. Моим россказням, как я понял, они не поверили, сообщив при этом, что сегодня утром немцы сбросили воздушный десант, одетый в такие же комбинезоны, как и я. Сначала меня поместили в отдельный изолятор, а потом к немецким военнопленным. В полк меня отпустили после длительной проверки».

Слушая Федин рассказ, поймал себя на мысли, что не хотел бы попасть в такое положение. Через несколько дней Федя вместе с парторгом полка капитаном Секачом поехал в Литву за партийным билетом. На память о том случае у Феди на лбу и щеке остались маленькие осколки. Второй раз он вернулся ко мне. Не думал я, что снова буду с ним летать. Он показал себя отличным воздушным стрелком, имевшим наибольшее количество боевых вылетов в полку. Веры в его возвращение у меня не было никакой. Еще больше была рада возвращению своего любимого Валя Лалетина. К этому времени она была уже не в моем экипаже, но для их дружбы это не имело значения.

В Кшиве мы ни на минуту не забывали об опасности. Бандеровцы постоянно давали о себе знать. В соседнем полку, как предполагают, после ужина бандеровцы схватили комсорга полка лейтенанта Сороку, связали за спиной руки, заткнули в рот кляп и повесили на двух березах, привязав одну ногу к одной, а вторую к другой. Утром его труп обнаружили летчики, шедшие на завтрак. Не обошли стороной бандеровцы и наш полк, в частности нашу эскадрилью. В день перелета на другой аэродром пропал техник звена Куренков. Искали его долго, но так и не нашли, а через неделю прибывший из Кшиве однополчанин сообщил: «Техник нашелся, всплыл в колодце близ одного из домов, в который заходил к знакомой Ганне». Ребята не раз предупреждали его об опасности, но он отделывался шуткой.

Несколько неприятных минут пришлось пережить и мне. Произошло это за несколько дней до исчезновения Куренкова. В один из вечеров я остался в доме один. Наш ординарец, который присматривал за помещением и одновременно его охранял, ушел куда-то и долго не появлялся. В сенях послышались шаги. Наверное, кто-то из наших, подумал я. Но это был один из местных жителей, ранее бывавший у нас и представившийся одним из родственников давно отсутствовавшего хозяина дома. Нам этот человек не нравился, и ребята называли его бандеровцем. Увидев, что я в помещении один, он спросил: «А где остальные?» Его глаза подозрительно бегали по пустым койкам. Необычное поведение насторожило меня.

Не прошло и пары минут, как он появился снова, опять осмотрел ее, заглянул за угол печи и спросил: «А Мкртчян где? Скоро ли будет?» – «А зачем он вам?» В ответ он буркнул что-то неразборчиво и бросил взгляд на пистолет, лежавший у меня на койке. Я заметил, что руки у него немного тряслись. Сердито посмотрев на меня, он повернулся и вышел. Будучи в доме один, я чувствовал себя очень неуютно. Всякое могло случиться. В это время сквозь окно послышались голоса ребят, шедших в дом. Я рассказал им о непрошеном госте и его подозрительном поведении. Больше мы его не видели.

За несколько дней до этого мы всей комнатой отмечали день рождения вновь прибывшего комэска Шутенко. Утром Пятикопа и Веретенникова послали в Радзехов купить продуктов. Попросили достать того, чего не видели с довоенного времени: баранины, птицы и т. д. Ребята целый день занимались своими делами, а о нас вспомнили, когда на рынке уже ничего не осталось. На обратном пути они сумели достать барана и гусей. Закусон готовила жена упомянутого мужчины. Их пригласили на ужин. Во время пиршества женщина, подвыпив, сказала, что перед уходом из дома не досчиталась двух гусей. И ребята двух купили в Радзехове. Бывает же такое! Не думаю, что мы ели ее гусей, но куда же они тогда девались? Саша с Иваном и бровью не повели. О том, что это так, мы узнали от них на следующий день. Попав в город, они и не думали покупать гусей, которых потом пришлось бы тащить на себе несколько километров. Главным для них было пропустить горячительного, а уж потом думать о цели выхода в город. Возвращаясь с вязанками лука на шее, они увидели стаю гусей. Выбрав двух покрупнее, прихватили с собой. Чувствуя за собой вину, они в тот же день извинились перед хозяйкой и расплатились за украденную добычу. Женщина от денег не отказалась, процедив сквозь зубы «дзякую».

Для меня день рождения Миши Шутенко запомнился тем, что этой гусятины я не только не ел, но даже и не попробовал. Причиной тому послужил спирт. Раньше я никогда его не пил. А тут уговорили. Сказали, что, как только выпью, надо сразу запить водой. Осушив полстакана, начал запивать. И тут ребята решили подшутить надо мной. Вместо воды они подсунули мне кружку самогона. Понял я это, когда отпил больше половины. Перед глазами все поплыло. Я тут же свалился на койку и мгновенно отключился. С тех пор дал себе зарок больше не пить.

Подготовка полка к предстоящим боевым действиям подошла к концу. Закончилась она небольшим летно-тактическим учением с практическим бомбометанием и стрельбой на полигоне. В дивизии и полку снова побывал генерал-полковник Громов. На разборе учения он выступил перед летчиками. Говорил негромко правильным, грамотным языком. Слушать его было интересно, хотя ничего нового и особо поучительного он нам не сказал. Да оно и понятно – ведь лично сам он на задания, насколько нам было известно, не летал и поэтому повторил давно известные истины. Нас скорее интересовало не то, что он говорит, а сам факт его выступления – человека, перелетевшего вслед за Чкаловым через Северный полюс в Америку.

После завершения подготовки у нас появилось больше свободного времени. Чтобы как-то скоротать его, в полку, как и в других частях корпуса, командование вместе с политорганами развернуло художественную самодеятельность. Наша полковая, руководимая адъютантом 2-й эскадрильи старшим лейтенантом Малининым, неплохо себя показала. Особенно отличились в ней девушки, да и ребята не подвели. Среди них выделялся механик нашей эскадрильи Тарновский, напоминавший внешностью известного певца шестидесятых годов Гуляева. После успешного выступления самодеятельности на армейском смотре она стала постоянно действующей и просуществовала до расформирования полка. Самодеятельность разнообразила фронтовые будни летного состава, снимала психологическую усталость.