— Тоже прозвище? — спросила я с замирающим сердцем.

— Нет, вроде настоящая фамилия. Его недавно убили, говорят, месть бывшей жены. — И дама скептически хмыкнула.

Я поразилась, насколько быстро распространяются слухи. А капитан Супроткин еще твердил мне про какую-то тайну следствия!

— А на самом деле что произошло? — Я постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно. Хотя внутри я вся дрожала от возбуждения. Неужели вот так, средь шумного бала, случайно, я узнаю имя убийцы Льва Котика? Право же, ради такого подарка я бы вытерпела не только балет, но и бокс.

Однако собеседница меня разочаровала.

— Кто его знает… — пожала она плечами. — Когда из искусства делают бизнес, ничего хорошего не жди.

Глава 37

Если в конце представления поклоны длятся дольше, чем аплодисменты, — это провал. Чтобы такого не случилось, артисты обращаются к клакерам. Специально нанятые люди будут шумно аплодировать, организуют море цветов от «благодарных зрителей» и вообще создадут впечатление успеха.

Вот оно, оказывается, что. У Котика был побочный бизнес: он руководил клакой. Или это магазин являлся для него прикрытием основной деятельности на ниве культуры? Как бы то ни было, но я должна прижать к ногтю Каминского и заставить его рассказать все: явки, пароли и адреса.

— В буфет пойдем? — спросил Малахов.

Я посмотрела вслед удаляющейся спине Каминского.

— Ты иди, а я тут в толпе подругу заметила, хочу с ней поговорить, — быстро сориентировалась я.

— Где? — заподозрил обман Максим.

— Ну вон же она, — я неопределенно махнула рукой, — в черном платье. Лена! — громко крикнула я, и на зов обернулись сразу несколько девушек. — Видишь?

И пока Малахов не успел опомниться, я стала быстро пробираться к выходу. Каминского я настигла в фойе около лестницы.

— Вот так сюрприз! — весело сказала я.

Александр резко обернулся:

— Мы знакомы? Ах да… Вы, кажется, журналист? Извините, не помню вашего имени.

— Людмила, журнал «Звуки му».

— Точно. Ну, как вам представление? — светским тоном поинтересовался Каминский.

— Какое вы имеете в виду: то, что на сцене, или то, что происходило в зрительном зале?

Мужчина состроил удивленную мину. А я перешла в наступление.

— А вот интересно, — спросила я с милой улыбкой, — сообщили ли вы следователю, ведущему дело об убийстве вашего начальника, о криминальном бизнесе последнего?

— Какой еще криминал? О чем это вы? — изменился в лице Каминский.

— Клакерство. Или этот вид деятельности уже стал легальным?

Александр забормотал что-то невразумительное и попытался скрыться в толпе. Но я схватила его за рукав свитера и сурово сказала:

— Я вас задерживаю. Пройдемте в ближайшее отделение милиции. Там с вас снимут отпечатки пальцев и поместят за решетку до выяснения дальнейшей судьбы.

— По какому праву? — возмутился клакер. — Вы журналист, а не прокурор!

Ложь не является ложью, если она говорится ради общественного блага. Поэтому я принялась беззастенчиво врать:

— К вашему сведению, я являюсь добровольным помощником следственных органов. А с этого года нам разрешено самостоятельно проводить задержание граждан, особенно если они подозреваются в убийстве. У меня и «корочки» МВД имеются…

И я принялась рыться в сумке, якобы в поисках документа.

Расчет оказался верным: трусливый Каминский мигом растерял свою уверенность, нервно огляделся по сторонам и сказал:

— Давайте обойдемся без лишней шумихи. Я отвечу на все ваши вопросы, только не надо никакой милиции. Мне еще сегодня «бис» кричать.

Прозвенел звонок, зрители потянулись в зал, фойе опустело. Мы с Каминским уселись на красный бархатный диванчик и стали беседовать.

— Лев Котик работал со всей клакой Москвы? — спросила я.

Александр искренне рассмеялся:

— Побойтесь Бога! В столице немало таких организаций. Он контролировал лишь Большой и консерваторию. У оперетты — своя клака, у драматических театров — тоже. Вся Москва, надо же! — И он опять захихикал.

Его шакалий смех мне совсем не понравился, но я решила не обращать внимания на такую ерунду.

— Значит, теперь, после его смерти, вы стали главным?

Каминский понял, куда я веду, и заволновался:

— Да, я взял дело в свои руки. Но поймите, я не убивал Льва. Мне это было совершенно невыгодно.

— Ну как же, невыгодно… — скептически протянула я. — Расскажете это своему адвокату. Неужели будете отрицать, что ваш доход значительно вырос?

— Да, вырос, — горячился Каминский, — но и хлопоты умножились. И потом, вы хоть представляете себе, как организован наш бизнес? Думаете, что я весь гонорар кладу себе в карман? Для представления необходимы минимум пятьдесят человек, и каждому надо заплатить. Но не это главное. — Александр наклонился ко мне и интимно зашептал на ухо: — Львиная доля гонорара уходит наверх.