– Благодарю вас, господин лекарь, – вежливо кивнула Алэйна. Впрочем, как мне показалось, в её глазах было гораздо больше обречённости, чем благодарности. – И вас, – повернулась она ко мне.

– Пока не за что, госпожа графиня, – ответила я. – Но надеюсь, к тому моменту, когда мы вернёмся, нам будет чем вас порадовать.

Эрл и виконт уже поджидали нас на лестнице. Альберт и Винсент также крутились неподалёку в компании весьма недовольного управляющего. Раймонд с Родригом снова зашли к графине, чтобы проститься с ней, мы же с Кале начали потихоньку спускаться на первый этаж.

Разговоров не заводили до тех пор, пока наша карета не выехала за ворота усадьбы.

– Что скажете, Кале? – спросил Раймонд, когда высокий каменный забор исчез из вида, сменившись чередой пушистых ёлок.

Родриг устремил на лекаря пронзительный взгляд.

– Боюсь, что не смогу быть оригинальным, – развёл руками тот. – Ни одна из известных мне болезней не может давать такую комбинацию симптомов, да ещё и в сочетании с описанной пациенткой динамикой. Даже если взять неизвестные болезни… Признаться, всё, что я знаю о медицинской науке, свидетельствует об одном: такого заболевания просто не может быть.

Я слушала вполуха, лишь для того, чтобы удостовериться в правильности своих предположений.

– Яды? – спросил Родриг.

Кале покачал головой.

– Понимая, что существует такая вероятность, я использовал свои способности, чтобы проверить эту версию. В её организме нет ядов.

– Дьявол! – выругался Родриг. – И как в таком случае прикажете это понимать? Или вы хотите сказать, что она притворяется?

– Совсем не факт, что притворяется, – поспешила высказаться я прежде, чем они начнут всерьёз мусолить эту версию. – Скажите, а вам удалось что-нибудь накопать?

– Удалось, – отозвался Раймонд, – и не так уж мало. Слуги основательно запуганы, но некоторые всё же оказались готовы разговаривать.

– И что же? – заинтересовалась я.

– Управляющий – прохиндей, каких мало. Распоряжается в особняке, практически как хозяин. Имеет право всех возможных подписей и пользуется этим отнюдь не только на благо графского дома. Тратит деньги из наследства графини на собственные нужды. Не так давно приобрёл весьма жирное поместье на юге. Никто ничего толком не знает, но своих денег, достаточных, чтобы такое купить, у него быть не должно. При своём не низком жалованье он всё равно должен был бы их скопить лет эдак за двести.

– А экономка? – осведомилась я.

Мне госпожа Пуатон запуганной не показалась.

– Любовница управляющего, – хмыкнул Раймонд.

– Боже мой, он что, извращенец? – не удержалась я от восклицания, припомнив кислый и чопорный вид экономки.

– Брось, она лучше, чем Жоли! – отмахнулся Раймонд, для которого, кажется, этот образ навсегда остался главным мерилом извращённости.

– Жоли хотя бы хорошенькая, – не согласилась я.

– Кто хорошенькая, Жоли хорошенькая?! – воззрился на меня Раймонд.

– Чёрт возьми, вам не кажется, что мы здесь для того, чтобы обсудить что-то другое?! – взорвался Родриг.

Мы с Раймондом пристыженно притихли.

– Дениза, у тебя возникли какие-то предположения? – обратился ко мне виконт.

И как он всё замечает? Наверное, ест много рыбы.

– Возникли, – кивнула я. – Но я хотела бы их додумать.

– Потом будешь додумывать, – категорично возразил виконт. – Выкладывай.

– Не могу. Мы уже приехали.

Карета действительно медленно въезжала во двор маркиза и вскоре остановилась. Обсуждать темы, подобные нашей, на лестницах и в коридорах дворца по меньшей мере неразумно. Мы прошли в покои Раймонда, расположились в его (уже почти можно сказать, нашей) спальне и только там продолжили разговор. По дороге я успела докрутить в голове остававшиеся под сомнением детали.

– Итак, Дениза, – настойчиво произнёс виконт, – ты что-то рвалась нам всем сообщить.

– Не сообщить, а поделиться предположениями, – поправила я. Но, увидев, как гневно сверкнули глаза Родрига, решила больше его терпение не испытывать. – Я думаю, господин Кале подтвердит, что перечисленные графиней симптомы никак не связаны между собой и не могут быть результатом одной и той же болезни. – Лекарь согласно кивнул. – Однако кое-что объединяющее эти симптомы всё-таки есть.

– Что именно? – нахмурился Кале.

– Они проявляются у одного и того же человека, – улыбнулась я.

– Ты именно это потрясающее открытие хотела нам сообщить? – гневно спросил Родриг.

– Почти, – ответила я. – Эти симптомы связывает то, что за их появление отвечает один и тот же мозг.

– Хочешь сказать, что графиня не больна и только придумывает все эти хвори? – уточнил Раймонд.

– Она действительно не больна, – ответила я. – И хвори в некотором смысле придумывает. Но неосознанно. Хвори придумывает её собственный мозг и заставляет её испытывать соответствующие симптомы. Так что она действительно страдает. И действительно не знает, в чём причина. Хотя никаких болезней, которые можно было бы обнаружить в ходе проверки, у неё и нет.