Мишина голова на самом деле обращала на себя внимание. Видно было, что он, как и Умник, долго носил цереброшлем и лишь недавно его сняли. Как и у Юрия, череп Михаила был покрыт жесткой отрастающей шерсткой, с каждой стороны вдоль темени шло по три круглых розовых рубца, сантиметра по полтора каждый – через них, как объяснил Умник, входили нейроразъемы. Только вот лоб Мишки, в отличие от Юрия, украшали четыре глубокие впадины – видно было, что кости под ними нет. А посредине черепа зигзагом шел грубый красный шрам.

– Что, впечатляет? – Мишка осклабился. – Граната рядом рванула, когда у нас облава была. Если б не шлем, ласкал бы я сейчас ангелочков в раю. А так обошлось трепанацией. Половину мозгов у меня вырезали доблестные российские доктора, так что я сейчас, Лина, инвалид шпионского труда. Клево, да?

– Клево, – согласилась Лина.

– Лин, я пойду, возьму поесть, – сказал Юрий. – Тебе чего взять?

– Кофе, блинчики с творогом. И два апельсина.

– Ладно.

Юрий удалился. Миша кусочком хлеба добрал остатки яичницы с тарелки, сунул в рот, облизал пальцы, схватил трясущейся рукой стакан с клюквенным морсом, выпил его в три глотка… Закашлялся.

– Вот, – сообщил он, – такая жизнь у меня настала: кофе нельзя, чай нельзя, можно только всякую дрянь типа этой фиолетовой водички. Курить тоже нельзя. Умник твой все еще курит?

– Покуривает… Хотя ему тоже не разрешают.

– Да… Умнику запретишь… Он сам себе голова, никто ему не хозяин. Юрка Ладыгин у нас ценный кадр, гордость отечественной разведки. А вот я… все, в утиль пошел. Списывают меня, сестренка. На хрен списывают. Теперь пойду на какую-нибудь ферму, огурцы растить.

– Значит, ты в Штатах сликом был?

– Ага. В Сиэтле. Там большая сликовская коммуна, называется «Поле отверженных», не меньше Синего Квартала будет. Два года я там сликовал.

– Кем был? Гидом?

– Не, не гидом. Так, по оружию работал… – Михаил неопределенно покрутил в воздухе рукой. – Самая опасная работенка, сестренка. Брейнвоши жуть как не любят, когда слики пушки с собой таскают, все время шухеришься, считай, по краю ходишь. А когда вы с Умником скипер угнали, вообще такой шмон начался, по всем сликовским зонам шерстили. BSOM на уши встал. Особенно из-за того, что Умник троих джиннов замочил. Они там просто землю носом рыли. Я уж думал, всех сликов похватают…

– Похватали?

– Нет, конечно. Человек десять укокали под горячую руку, сотню людей свинтили, по ушам пару раз пинули и снова отпустили. Всегда так было. Кто приличным новые штучки-дрючки будет придумывать, если не слики? Въехала, детка? Брейнвоши – ребята трудолюбивые, старательные, им любую идею подкинь и они ее до ума доведут. Но вот только с идеями у них туговато. Для этого слики нужны. Симбиоз получается, да. Сликам разрешают быть неприличными, а за это они должны придумывать новые штучки-дрючки, жить тихо-мирно и не высовываться.

– А я всегда думала, что марджи – бунтари, чуть ли не революционеры.

– Революционеры? – Миша хохотнул. – Откуда в Штатах революционеры? Окстись, сестренка. Там революционеров даже в тюрьму не сажали – шлепали их на месте. Выбили всех революционеров там давным-давно.

– Глупость, – Лина покачала головой. – Не пудри мне мозги. Можно подумать, ты жил в Штатах, а я нет. Если ты приличный человек, никто не может нарушить твои законные права. Без адвоката ты даже разговаривать ни с кем не станешь…

– Вот именно, если приличный! – Мишка довольно развалился на стуле. – А если неприличный? Кто будет с тобой церемониться?

– Ну так стань приличным. Кто тебе мешает?

– Ни хрена ты не знаешь про свою страну, – заявил Мишка. – Ты – типичная хай-стэнд-гёрл, неженка с промытыми мозгами. Дай бог, чтобы Юрок тебе их вправил. Иначе здесь, в России, тебе туго придется.

Вот тебе раз! Лина озадаченно хмыкнула. Как-то расходились эти слова с уверениями Юрки, что в Раше жить просто и приятно во всех отношениях.

Тут появился и сам Юрий – принес поднос с завтраком. Уселся на стул, молчаливо склонился над тарелкой и заработал челюстями. Лина поболтала ложкой в чашечке с кофе, откусила от блинчика, вяло начала жевать. Ей хотелось плюнуть этим самым блинчиком – в Умника.

Мишка был эксцентрической особой, тормоза у него работали плохо. Однако сейчас он казался Лине и естественнее, и даже роднее, чем резко заугрюмевший Юрий. Мишка был самым настоящим сликом – таким же, каким некогда был Умник. Мишка вернулся из Штатов и остался сликом. А вот Умник полностью сменил роль. Не хотел он вести себя весело и незатейливо, хоть ты тресни. Скрытный человек, профессионально применяющий свои навыки обаяния – и не более того. Вещь в себе.