– Умник! – заорала Лина.

– Не ори, – сказал Умник, появляясь за спиной жирного Джима. – Иди ко мне, детка. И не волнуйся, все будет нормально.

– Как я пойду? Он же мне мешает!

– Кто мешает? Этот? – Он ткнул пальцем в спину негра. – Эй, ты, жирный, подвинься. Дай пройти приличной девушке.

Негр медленно повернулся к Умнику, навис над ним, глянул на него сверху вниз – брезгливо, как на таракана, копошащегося в грязи.

– Что еще за марджевская срань тут воняет? – осведомился он, выпятив нижнюю губу. – Никак, сам Умник пришкандыбал? А люди говорили, что тебя уже пришили, говнюк. Что намотали твои кишки на столб. А ты, выходит, живой пока. Но это ненадолго, марджевская жопа. Щас мы это исправим.

– Быстро валите отсюда, – заявил Умник. – Сегодня плохой день для вас, придурки, зря вы попались мне на глаза. Но я не злой по жизни, я добрый, даже сегодня. Я даю вам шанс. Считаю до трех…

– Не, вы видели? – Негр воздел руки к небу. – Это вонючая кучка дерьма говорит нам, что делать! Вы видели такое, братки?

– Давай я его пришью, – деловито сказал один из четверки татуированных, самый мясистый. – Сегодня моя очередь рубить фарш. Порежу марджа, да?

В руке его появился тесак – широкий, длиной чуть ли не в полметра.

– Да, – негр Джим кивнул головой. – Давай.

– Давай, – осклабился Умник.

Лина вдруг ясно представила, что произойдет сейчас. В голове ее нарисовалась четкая картина – мясистый громила делает первый выпад, сталь блестит холодной, бритвенно-острой дугой; громила промахивается, Умник ускользает, но тут же оказывается в окружении радостно гогочущего отребья; негр толкает Умника в спину, Умник летает как мячик в кольце – его перебрасывают из рук в руки, он получает удар за ударом, и в конце концов останавливается – выпучив глаза, раззявив рот в беззвучной муке, насадившись на нож по самую рукоятку; тесак разрезает его сверху донизу, вспарывает живот, вываливаются ярко-красные колбасы кишок…

Все произошло не так. Мясистый бросился в атаку, рубанув тесаком на манер меча, но Умник не отступил – скользнул вперед и влево, ладони его упали на руку бандита, присосались к ней, вывернули ее, дернули на себя. Мясистый совершил пируэт, перевернулся через голову и грохнулся спиной о землю. Нож вылетел из его руки и, звеня, полетел по асфальту. Бегемотский негр немедленно нагнулся, потянулся за ножом, и тут же получил ногой в бок – вся ступня Умника, казалось, погрузилась в упругое черное сало, увязла в нем, растратила силу на инерцию. Следующая доля секунды – Умник, используя негра как ступеньку, прыгнул, приземлился на его поясницу обеими ногами и снова взмыл в воздух. Спустя еще миг – встал рядом с Линой в боксерской стойке. Согбенная туша негра со стоном обрушилась вниз, примяла собой валяющегося в легкой отключке мясистого.

– Отойди назад, детка, – тихо сказал Умник. – Стой там и не высовывайся.

Лина застыла в ступоре, уронив челюсть и обалдело моргая.

– Слышь, отойди, – повторил Умник. – Не мешай работать.

Лина мотнула головой, очухалась, переступила ногами, заслонилась жилистой спиной Умника. Вовремя – трое оставшихся татуированных налетели с криками, выхватывая на бегу клинки.

Умник не дрался – он именно работал. Сосредоточенно, экономя движения, поставил блоки двум первым нападающим, одновременно выписал шикарный удар в челюсть третьему – ногой с полуразворота. Третий улетел, вмазался в стену и стек по ней, выпал из списка действующих лиц, но первые двое проявили упорство. Один из них подступил к самому Умнику, размахивая двумя ножами со скоростью мельницы. Второй ловко нырнул сбоку от Умника и оказался нос к носу с Линой – молчаливо пыхтя, сжав губы в куриную гузку, вытянул руку и вжикнул лезвием поперек лининого живота. Девушка не почувствовала боли – кевлар бронекомбеза справился, оттолкнул жесткую сталь. Разрисованный уродец, впрочем, не собирался останавливаться – выхватил из-за пояса здоровенный нож-мачете и нацелил следующий удар Лине в голову. Снес бы голову начисто, тут бы и сказке конец, но Умник бросился на землю, крутанул ногами как вертолетными лопастями и сшиб Лину подсечкой – мачете просвистел над самой ее макушкой. Лина отползала назад на спине – извиваясь, в панической спешке работая локтями. Она видела, как Умник выходит из лежачего вращения снова в стойку – в полуприсед; как не успевает среагировать и получает мачете по плечу; как окрашивается алым его рукав; как железная голова Умника врезается в татуированную грудную клетку и с хрустом ломает ребра; как Умник сидит верхом на последнем из оставшихся врагов, схватив в кулак его длинные волосы, намотав их на пальцы, и молотит, молотит, молотит затылком врага о бордюрный камень, и кровь течет по асфальту темным блестящим ручейком…

Лина свернулась клубком, подтянула колени к животу, с трудом преодолевая рвоту, и закрыла глаза руками.

Только не видеть такого…

– Лина, солнышко, – рука Умника затормошила ее. – Вставай, детка, пойдем.

– Нет, нет, я больше не могу…

– Пойдем, я сказал!

Умник цапнул ее за воротник и без особых церемоний поставил на ноги. Перед глазами Лины все плыло и качалось.

– Умник, мне плохо.

– Это мне плохо! – Умник прислонил девушку к стене, с треском разорвал правый рукав рубашки и глазам Лины явилась рана – глубокая, сочащаяся кровью. – По твоей милости схлопотал, – заявил мардж. – Да и сам виноват, конечно – надо было одеть такой же броник, как у тебя. Только не люблю я работать в комбезе – тесный он, движения в нем не те.

Умник извлек из кармана баллончик и начал поливать рану остро пахнущей белой пеной, шипя сквозь зубы и кривясь от боли.

– Умник… – Лина отжалась от стены, заняла более или менее вертикальное положение. – Прости… Я испугалась. Очень испугалась.

– Оно понятно. Кто бы не испугался?

– Их было так много, и все с ножами. Я боюсь ножей.

– Шесть – это немного, – сообщил Умник, заклеивая плечо розовой медицинской пленкой. – Шесть – не критическое число. Вот девять – это гораздо хуже, плохое начинается с девяти. А тут всего шесть. Даже, если говорить честно, четыре. Было.

– Ты их убил? – спросила Лина, кося глазами, стараясь не смотреть на тела, раскиданные в переломанных, неживых позах. – Убил всех?

– Одного, кажется, точно, – буркнул Умник. – Так получилось… Остальные просто в отрубе. Не нужно это – убивать без необходимости. Плохо это…

– Странно ты говоришь, – Лина качнула головой. – Оправдываешься без нужды. Можно подумать, что ты не гид и не хакер, а профессиональный киллер, которого ни с того ни с сего замучили угрызения совести.

– Я слик, – сказал Умник. – А у сликов своеобразная жизнь, детка. Своеобразная и разнообразная. Чем только не приходится заниматься.