Неделю спустя ранним вечером Джамиля, прихрамывая, обходила конюшни. Она все еще опиралась на костыль. Она не слышала, что позади нее остановился джип, но случайно заметила Абдула. Его глаза расширились. Джамиля нахмурилась.

— Что случилось, Абдул?

Она проследила за его взглядом и схватилась за свой костыль обеими руками.

Салман вышел из джипа мертвенно-бледный. Как раз в этот момент во двор вывели лошадь — всего в нескольких футах от него, и Джамиля заметила, что он побледнел еще сильнее. Однако он не двигался. Джамиля повернулась к нему, краем глаза заметив, что Абдул начал разгонять со двора людей и лошадей.

— Салман…

Он захлопнул дверь джипа. На нем были джинсы и свободная рубашка. Он выглядел устало и неряшливо, лицо покрывала трехдневная щетина. Он направлялся прямо к ней, и она неуклюже попятилась, испугавшись, что ее покою снова пришел конец.

— Что… что тебе нужно?

Салман остановился в нескольких футах от нее и усмехнулся замученно и немного грустно.

— Ты никогда не рада меня видеть, Джамиля.

— Ты удивлен этим?

— Наверное, нет.

— Что ты делаешь здесь, Салман?

— Если хочешь, считай, что у меня тут интенсивный курс терапии — преодолеваю себя.

Джамиля боялась упасть, но гордо сказала:

— Желаю удачи. А у меня много работы.

Она повернулась и хотела уйти, но на секунду забыла, что ходить она не может. Когда она оперлась на больную ступню, то вскрикнула от боли и, несмотря на костыль, потеряла равновесие.

Через секунду крепкие руки сжимали ее талию. Салман целовал ее в основание шеи, и она застонала от отчаяния, почувствовав, как желание снова поднимается в ней. Она резко попыталась освободиться.

В конце концов он отпустил ее, но ей пришлось опереться на него, потому что костыль валялся на земле. Она схватила его за руку и посмотрела в его глаза.

— Зачем ты вернулся, Салман? Что тебе нужно? — Вдруг слезы выступили на ее глазах. — Иди ты к черту, Салман! Ну почему ты не даешь мне просто жить? Я не хочу быть твоей любовницей. Не могу…

Он притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Она обвила его за шею и подалась к нему. Словно рай и ад рвали на части ее несчастную душу. Он отстранился и сказал:

— Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? Пожалуйста.

Джамиля кивнула. Она ни в чем не могла ему отказать. Он поднял ее на руки и спросил:

— Где ты живешь?

Она показала на открытую дверь, и он отнес ее домой и осторожно посадил на кровать. Он отошел от кровати и сделал глубокий вдох. Это будет непросто. Но он заслужил это.

— Можешь просто выслушать меня?

— У меня нет выбора. Мне придется.

Салман помрачнел:

— Как твоя нога?

— Хорошо. Послушай, ты ведь не за этим приехал?

— Нет. — Салман начал ходить взад и вперед. Наконец он остановился и посмотрел на Джамилю. — Я не сразу полетел во Францию. Сначала я полетел в Африку — в главный офис благотворительного фонда. Думал, что немного отвлекусь… Знаешь, там я вдруг понял, как мне повезло. Если бы я тогда не испугался, если бы я решил, что смелый… Эти дети. У них нет ничего. И никого. И почти нет шансов на нормальную жизнь.

— Салман…

Он подошел и сел рядом — слишком близко, но ей некуда было бежать.

— Шесть лет назад ты что-то сломала во мне, Джамиля. Тогда я не был к этому готов. Но я всегда знал, что однажды вернусь к тебе. Словно я всегда знал, что в тебе есть эта сила. Даже когда ты была маленькой, у могилы родителей ты была такой стойкой. Мне казалось, ты можешь посмотреть мне прямо в душу… и не испугаться.

— Не могу поверить, что ты помнишь это.

Он посмотрел на Джамилю, и ее сердце забилось еще быстрее.

— Я никогда не забывал об этом. Если бы я не встретил тебя тогда, у султана, я бы все равно нашел тебя, понимаешь? Я шел к тебе всю мою жизнь…

— Салман, не надо, пожалуйста, не говори этого. Если ты говоришь это, чтобы снова затащить меня в постель…

— Нет, мне нужно гораздо больше, Джамиля. Из Африки я полетел во Францию, и доктор подтвердил, что операция была неудачной. Он спросил меня, буду ли я делать ее еще раз.

— И что ты сказал?

— Я сказал, мне нужно кое с кем посоветоваться.

— С кем?

— С тобой.

Надежда снова вспыхнула в ней, но Джамиля только спросила:

— При чем здесь я?

— Притом что я не собираюсь иметь детей ни с одной женщиной, кроме тебя.