Плащ Лакмус перекинул через руку и, услышав жалобный визг, побыстрей захлопнул дверь.

До встречи еще полтора часа, Валерка не торопился. На перекрестке остановил маршрутку и вскоре очутился в центре. Заглянул в универмаг, поднялся на второй этаж. Картины в небольшой галерее не привлекали внимание покупателей. Прседлив, направился к выходу. Дважды увидев себя в огромных зеркалах, Валерка остался доволен, хоть сейчас начинай вести предвыборную кампанию в мэры. Пересек улицу, вошел в кафе, заказал гранатовый сок и зеленый чай.

В полупустом зале сидело несколько посетителей: парочка ворковала в уголке, компания фанатов «БАТЭ» обсуждала предвзятое судейство.

Лакмус редко обедал вне дома, раз или два в году, поэтому всякий раз испытывал ощущение искусственности, неестественности происходящего. Валерка понимал, что это его проблемы. После месяца, проведенного в «горячей точке», Писюн многое занес в графу «твои проблемы». Окружающие люди не чувствовали дискомфорта, считая происходящее вполне естественным.

Валерка с удовольствием пил принесенный сок и перебирал в голове наиболее симпатичные стратагемы. В это утро одна из них упорно всплывала в сознании: «Убить чужим мечом». Писюн попытался привести на ум другие, но с удивлением обнаружил, что остальные исчезают, едва появившись. Стратагемы были давним увлечением, своего рода вторым «я» Лакмуса. Валерка с институтской скамьи привык руководствоваться мудростью Поднебесной.

На первом курсе будущий специалист по технологии общественного питания Писюн увлекся кун-фу. Естественным продолжением тренировок стало изучение китайской культуры, а в ней стратагемам отведено весьма почетное место.

Финку Валерка последний раз держал в руке, когда добровольцем поехал защищать братьев-славян в Чечню. Да и не о холодном оружии тут идет речь.

Какого рожна всплывает именно «Убить чужим мечом»?

Отправляясь на Кавказ, считал себя героем, благородным и думающим человеком, а своей миссией – защитить славянский мир. Нескольких недель хватило, чтобы убедиться – пропагандистская болтовня призвана скрывать реальность. А реальность – это банальное убийство одних людей другими.

После первого боя, бинтуя располосованную руку, Валерка старательно отгонял мысль о тех двоих, в сторону которых выпустил длинную очередь. Чеченцы бросились на землю и, хотелось верить, остались живы. Писюн побежал дальше по канаве, наступил ногой на труп, испугавшись негромкого «ха», вылетевшего из гортани мертвеца, и нос к носу столкнулся с широкоплечим рослым кавказцем. Только неплохая реакция спасла новичка от смерти. Лезвие десантного ножа глубоко вошло в предплечье, к счастью не раздробив кость. Боевика подвела излишняя самоуверенность: выбив ногой из рук Писюна автомат, чеченец пропустил удар в висок и Валерка задушил его. Пальцы сжимали горло противника до тех пор, пока не подбежал матерящийся взводный Мордвинов и не обозвал Писюна некрофилом.

Взводный отвинтил колпачок фляги, дал раненому сделать несколько глотков спирта. По-прежнему матерясь, сделал перевязку и помчался к зданию, где закрепились спецназовцы.

Внезапно ослабевший Валерка сидел и равнодушно смотрел перед собой. И старался думать об убитых, как о раненых.

А через неделю его контузило. И война для Писюна кончилась. Двадцать дней провалялся в подвале полуразрушенного здания. Жизнь Валерке спас хирург чеченец, прооперировавший русского все в том же подвале. Как он сумел это сделать, известно одному Аллаху, помимо ЧМТ и контузии, у Валерки обнаружили еще осколочное ранение позвоночника. Придя в себя, раненый стал соображать, как вырваться живым из ада, бушевавшего наверху.

Помог все тот же Магомед, парень, вынесший потерявшего сознание Лакмуса из рушащегося здания и, упросивший дядю-хирурга спасти жизнь русскому. Магомед подогнал газель и вывез едва дышащего русского из района боевых действий.

Почему эти люди рисковали жизнью, спасая Писюна, можно было лишь предполагать. Скорей всего, живым Валерка остался благодаря Магомеду. Его младшая сестра Марина ухаживала за раненым русским, когда тот метался в бреду. Поила водой, давала лекарства, одним словом, была сиделкой. Марине было всего 10 лет и неудивительно, что она по секрету рассказала Валерке о беде, приключившейся с братом. Во время артиллерийского обстрела погибла невеста Магомеда, Люда. Девушка была русской. Родители ее тоже погибли. До свадьбы оставалось меньше месяца.

Парень пережил трагедию, как и подобает чеченцу, внешне спокойно, но, по словам девочки «места себе не находит, во всем себя винит, говорит, если бы не он, Люда бы в Россию уехала и жива осталась».

– Привет, только не делай вид, будто не рад встрече.

Лакмус вздрогнул от неожиданности и повернул голову в сторону подсевшей за столик незнакомки. Ее глаза скрывали дымчатые очки, но Валерка мог поклясться, что эту искусственную седину, ярко накрашенные губы и жемчужный пиджак видел где-то раньше.

Подошел официант, дама заказала суфле и манговый сок.

Едва тот удалился, незнакомка дружески коснулась руки Валерки.

– Наша встреча должна состояться в галерее через 55 минут, но случайно увидела тебя раньше. Журнал оставляю, полистай на досуге.

«Форбс» лег на столик.

Официант принес заказ, и больше Лакмус не услышал ни слова.

Впрочем, Валерке и так все понятно. Инструкция в журнале. Там же схема передвижения, место работы, время, объект, аванс…

Лакмус спокойно продолжил прерванный обед, не обращая внимания на незнакомку. Он вспомнил, при каких обстоятельствах видел этот профиль, эти руки и губы. Вспомнил и тут же автоматически отогнал воспоминание. Валерка приучил себя контролировать мысли.