Шрифт:
Хатумов вгляделся От всей его самоуверенности не осталось и следа. Он побледнел, осунулся. Руки дрожали. Рассмотрев письмо, которое показывал ему Жунид, он отрицательно покачал головой.
— Не ваше?
— Не мое Там нет подписи
— А эта фотография?
— Моя.
— А подпись? — Жунид повернул снимок тыльной стороной.
— Там же написано.
— Значит, ваша? Отвечайте, как полагается!
– Да.
— Очень хорошо. А теперь вот прочтите акт экспертизы, устанавливающий тождество почерка, которым написано письмо и сделана надпись на фото
— Но...
— Подождите. Это еще не все.— Жунид покопался в сумке.— Знаком вам этот медальон?
Хатумов все больше бледнел.
— Нет,— прошептал он едва слышно.
— Лжете! На внутренней крышке — ваши оттиски пальцев, и это также подтверждено экспертизой!
— Я ничего не знаю! — заерзал на скамье Хакас
— Нервы сдают,— усмехнулся Жунид.— Так я и знал Уведите его в соседнюю комнату, пусть воды выпьет. И приготовьтесь, Хатумов, говорить правду. Имейте в виду, что нам известно почти все, но признание всегда в какой-то мере облегчает наказание...
Студент встал и, покачиваясь, пошел к дверям, сопровождаемый осодмильцами
— Как фамилия Сафара? — будничным тоном спросил Жунид.
— Не... не знаю,— поперхнулся словом Хатумов
— Ладно, можете идти.
— Так, Гамар. Пусть он пока поразмыслит, работенку его мозгам мы дали. А наша задача сейчас — обыск в доме Хатумова и розыски Сафара — Пако. Мне срочно нужен список всех Сафаров не моложе девятнадцати и не старше двадцати пяти.
— Зачем список? — удивился Эдиджев.— Их всего трое Уж свой участок я знаю. Сафар Гараев, Сафар Ибрагимов и Сафар Негучев. Первые два живут в Хантуке, Негучев — в Афипсе
Такой бурной ночи у Жунида не бывало уже давно. Он оставил студента под охраной двух осодмильцев в домике правления колхоза и вместе с участковым, взяв в качестве понятых соседей Хатумовых, произвел обыск в доме Хакаса. В яслях коровника, под толстым слоем сена, были обнаружены около восьмидесяти метров синего шевиота и отрез шелковой ткани. Мать Хакаса беззвучно плакала. Старший брат держался за сердце.
Тут же, в доме, составили протокол. Изъятые ценности отнесли в правление. Жунид отозвал Эдиджева в сторону:
— Возьмите еще людей, Гамар Османович, и доставьте ко мне всех трех Сафаров. Попросите также прийти Марию Сысоеву Леня Кудрявцев тоже может понадобиться. Пусть мать его приведет, а то поздно уже.
Жунид понимал надо ковать железо, пока горячо. Нужно обрушить на Хакаса все козыри, так, чтобы он сразу понял, что игра проиграна и дальнейшее запирательство бесполезно И, прежде всего,— опознание
Вернулся Эдиджев часа через полтора. Участковый оказался незаменимым человеком. Жунид не раз думал, что бы он делал без расторопного исполнительного Тамара.
— Всех собрал. Ждут в соседней комнате
— Зовите сюда, Гамар Османович, трех Сафаров Сысоева тоже пусть будет готова
Слева на двух стульях он посадил понятых, прямо перед столом, на стареньком диванчике — Гараева, Ибрагимова, Негучева и Хатумова, а около себя поставил стул для Марии Сысоевой
Эдиджев записал установочные данные приглашенных.
— Вызовите потерпевшую.
Девушка вошла в комнату. На круглом личике ее, как на ладони, было видно все, что она сейчас чувствовала: и сознание важности момента, и страх, и растерянность.
— Садитесь.
Она опустилась на краешек стула, не глядя на присутствующих. Предупредив девушку об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, Жунид спросил:
— Нет ли среди сидящих на диване лиц, знакомых вам? Не спешите с ответом, вглядитесь внимательнее
Мария подняла глаза. Несколько секунд они рассматривали одного, другого и вдруг расширились, как от неожиданной и острой боли
— Это он,— сдавленным шепотом сказала она, показы вая на Хатумова. Скользнув взглядом дальше, вскрикнула.