Шрифт:
Всех людей Жунид Шукаев довольно прямолинейно делил на «стоящих» и «нестоящих». К первым его всегда тянуло, и он умел находить их почти безошибочно, полагаясь на собственное суждение; со вторыми надлежало драться (разумеется, в переносном смысле), что он и делал, независимо от того, были они преступниками или нет Впрочем, нет сомнения, что в случае надобности он бы не преминул сделать это и в прямом. Шукаев понимал, что принятое им бесповоротное разделение рода человеческого на две половины не совсем совершенно и, по-видимому, существует еще^ по крайней мере, одна категория, к которой нельзя отнести ни «стоящих», ни «нестоящих». Он назвал их попросту «никакими»
Выйдя утром вместе с новым начальником на улицу (Жунид проспал-таки до рассвета), он, после недолгого размышления, мысленно причислил Тиграна Вартановича к «никаким» Это было далеко не комплиментом, но, в общем, более вежливой формой, чем бесповоротное «нестоящий»
Разговаривая о том, о сем, они дошли до гостиницы «Кубань», располагавшейся на главной улице Шукаев снял номер, оставил чемодан в камере хранения, и они пошли к угрозыску
Утро стояло тихое, но холодное Блеклое мартовское солнце изредка пробивалось сквозь тугую пелену свинцово-серых туч, и тогда крыши домов, стекла и ледышки, повисшие на ветвях деревьев и водосточных трубах, неярко вспыхивали старою позолотой
Город уже проснулся. Кое-где возле булочных собирались в очередь люди, деловито пересчитываясь по номерам и ощупывая в карманах хлебные картонки. Дворники с большими совками и метлами заканчивали утреннюю уборку улиц. Громыхали по Красной старенькие трамваи, развозя народ на работу, а неутомимые мальчишки уже висели «на колбасе»
— У меня к вам просьба, Жунид,— заговорил молчавший до сих пор Ивасьян.— Не говорите никому, что вы ночевали у меня Знаете, не люблю всяких разговоров, пересудов
— Слушаюсь,— коротко ответил Шукаев, бросив недоуменный взгляд на своего спутника. Потом, слегка улыбнувшись, добавил: — Услуга за услугу — не рассказывайте и вы, что я в состоянии проспать столько времени. Не хочу с первого дня заработать кличку «соня».
— Хорошо. Вы можете не беспокоиться,— торопливо и без улыбки отозвался Тигран Вартанович.— А вот и наше управление... Так не забудьте: вы остановились в гостинице со вчерашнего дня...
— Да, конечно,— пожал плечами Жунид, оглядывая двухэтажное темно-серое здание, в котором ему отныне предстояло работать.
До начала рабочего дня оставалось десять минут. Ивась-ян сразу провел Жунида в свой кабинет. Это была довольно большая комната с двумя высокими окнами. Между ними возле стены стоял диван, обитый желтым дерматином, в центре — двухтумбовый письменный стол, носивший следы былой полировки, и массивный сейф сбоку. Несколько кресел и столик для графина и телефонов. На стене — портрет Сталина в багетной раме.
Ивасьян, жестом пригласив нового оперуполномоченного сесть, вызвал по телефону дежурного и стал расспрашивать о происшествиях за последние сутки.
Жунид повесил шинель на вешалку и сел на диван.
— Слава Богу,— повернулся к нему Тигран Вартанович,— кроме мелких краж и двух случаев хулиганства, ничего не стряслось. Сейчас... захватим вот эту папку и пойдем наверх по начальству...
На втором этаже, в приемной начальника управления Дыбагова, худенький остроносый секретарь Михаил Корольков артистически орудовал возле трех телефонов, ухитряясь односложно отвечать на почти одновременные звонки: «Нет, пока принять не может».
Ивасьян небрежно кивнул Королькову и, велев Шукаеву подбждать, скрылся в кабинете начальника. Через несколько минут он вышел оттуда хмурый и злой. Видимо, разговор был не из приятных.
— Идите, он вас ждет, представитесь,— не глядя на Жунида, буркнул Тигран Вартанович.— Потом зайдете...
Вернувшись к себе, сел в кресло и, закурив, побарабанил пальцем по столу.,
Шукаев застал его за чтением каких-то документов, аккуратно подшитых в папку.
— Ну как? — не поднимая головы, спросил Ивасьян.
— По-моему, для меня все складывается как нельзя лучше,— не замечая внезапной холодности начальника, ответил Жунид.— Мне предложили квартиру... ее сегодня освобождает... кажется, Туков.
— Да, верно, начальник Насипхабльского РОМа. Его переводят.
— Ну вот... приказано выехать за семьей.
— Чем же это вы так расположили к себе Дыбагова? Сразу — квартиру. Не каждому так везет!
— Видите ли, я тоже вначале удивился. Оказывается, начальнику управления уже известно о деле с бандой Пруткова в поезде. Ну и... квартира Тукова никем не занята.