— Неужели?

— Это мог быть только матрос Уолт — тот тип, который затеял драку в первый день плавания.

— Почему именно он?

— Он невзлюбил нас с того самого дня и решил отомстить. Сегодня ночью он пробрался в мою каюту и напал на меня. Вы ведь слышали шум? К счастью, покушение провалилось. — Ричард улыбнулся. — Правда, для Уолта все закончилось не так хорошо, как для меня. Свалился пьяный в море и, вероятно, утонул.

— Какой ужас!

— Да, незавидная судьба.

— Но при чем здесь похищение каракатицы?

— Он хотел отплатить не только мне, но и вам, как свидетельнице своего унижения. Пробрался в каюту — это он мог сделать в любое время, пока вас там не было, — и похитил первую попавшуюся мелочь. Возможно, решил, что фигурка серебряная, и думал продать на берегу. А на тот случай, если вы заявите о пропаже и начнутся поиски украденной вещицы, спрятал ее не в своих вещах, а на палубе.

— Не слишком ли изощренно для такого… ограниченного типа? — Лизи в сомнении покачала головой.

— А у вас есть более правдоподобная версия?

— Нет. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что не теряла фигурку.

— А я — в том, что на меня этой ночью напали. И мне приходит в голову только один человек на этом корабле, который имел на нас зуб. Кстати, члены команды подтвердили — он что-то затевал.

— Вы, наверное, правы, — признала Лизи. — Слишком многое указывает на него. Подумать только, погиб человек, и я едва не лишилась каракатицы, а все из-за глупой обиды.

Ричард пожал плечами:

— В жизни случаются и более нелепые вещи. А сейчас давайте-ка попробуем хоть немного поспать. Завтра — последний день путешествия, и кто знает, когда еще удастся отдохнуть.

Лизи не стала спорить и позволила проводить себя до каюты, но Ричард успел заметить смутную тень сомнения на лице девушки, прежде чем дверь захлопнулась.

Наутро весь корабль продолжал обсуждать ночное происшествие. Никто и не думал оплакивать задиру Уолта, а на Ричарда даже поглядывали с боязливым уважением, словно он на глазах у всей команды лично выбросил буяна в набежавшую волну.

Как представитель короны на корабле, капитан Этвуд провел официальное расследование, которое заняло два часа, причем большая часть времени ушла на письменное изложение Ричардом обстоятельств инцидента. К полудню дело было закрыто. Морское судопроизводство производило впечатление своей лаконичностью и быстротечностью. В довершение всего Этвуд принес извинения Ричарду теперь уже от имени самой королевы.

За этими происшествиями пассажиры не заметили, как морское плаванье приблизилось к концу. Корабль вошел в устье Конго, и с обоих бортов можно было наблюдать густые джунгли, нависающие над рекой. Завтра «Виктории» предстояло бросить якорь в гавани Матади.

Вечером капитан дал торжественный ужин в честь окончания плавания. Эта традиция соблюдалась на корабле со времен его спуска на воду. Командный состав судна и четверо пассажиров впервые собрались за одним столом.

Ричард не ожидал, что Александр присоединится к торжеству, но молодой аристократ вышел к столу как ни в чем не бывало. Он изменился, и не заметить этого было нельзя. Замкнутый и обидчивый мальчишка исчез, и Ричарду не потребовалось много времени, чтобы понять — перед ним человек, принявший решение.

Капитан Этвуд лично откупорил бренди тридцатилетней выдержки из собственных запасов и разлил по бокалам. Прозвучали традиционные тосты за благополучное завершение плавания и высказаны надежды на непременные встречи в будущем. В ответ от имени пассажиров вещал Меркатор, и его блистательная речь, посвященная воспеванию бесчисленных достоинств «Виктории» и ее команды, стала жемчужиной вечера. Вскоре после нее весь экипаж, кроме дежурной вахты, отправился спать — утром предстояли сложные маневры в гавани.

Четверка пассажиров, не сговариваясь, задержалась в кают-компании. Меркатор сразу взял быка за рога.

— Первое заседание нашего маленького клуба искателей сокровищ прошу считать открытым, дамы и господа! — торжественно начал он слегка заплетающимся языком. За ужином журналист выпил несколько рюмок капитанского бренди и был самую малость пьян. — На повестке дня один вопрос: принятие нового члена. Есть возражения?

Возражений не последовало. Меркатор неторопливо прошелся по кают-компании, гася лишние свечи. В конце концов, гореть остались лишь две свечи на столе путешественников.