— Понимаю.

— Поэтому я и привел вас сюда. Вы должны записать эту яхту на свое имя и стать ее полновластным владельцем.

— Джеймс, даже не знаю.

— Вас что-то останавливает?

— Да нет, Джеймс. Пожалуй, меня ничто не останавливает. Я готов принять ваше предложение.

— Спасибо. — Улыбнувшись, Стюарт крепко пожал ему руку. — Вон идет Ларри, я думаю, он уже обо всем договорился. Сойдем на пирс.

На пирсе Голдсмит сказал:

— Все в порядке, Джеймс. В диспетчерской есть копии накладных на яхту, в которой указаны имена двух получателей: твоей Элен и мистера Юрия Седова. Для того чтобы оформить право на владение, нужно сначала составить, а потом заверить акт, удостоверяющий, что владельцем яхты становится мистер Юрий Седов. При составлении акта должны присутствовать два посторонних свидетеля. Они уже есть, это капитан-диспетчер и вахтенный матрос. Свои подписи на акте они готовы поставить прямо сейчас. Остальное я оформлю у себя в конторе. Идем?

— Да, конечно.

После того как в диспетчерской свидетели поставили подписи на бланке акта о введение во владение имуществом, Голдсмит спрятал бланки в кейс. Заговорщицки подмигнул.

— Все. Едем ко мне. Выпишу мистеру Седову диплом владельца — и он станет полновластным хозяином «Бриза».

До адвокатской конторы Голдсмита в центре Манхэттена они ехали минут десять. Еще примерно полчаса, пока клерки оформляли диплом, ждали в приемной. Затем, когда Седов спрятал диплом в карман куртки, Стюарт пригласил его и Голдсмита отметить событие обедом в ресторане отеля «Мэрриот» на Таймс-сквер.

Во время обеда они со Стюартом решили, что «Бриз» останется там же, где и стоит сейчас, в Вест-Сайд Марин. Седов сможет забрать яхту в любое время, пока же Стюарт договорится с вахтенными матросами, чтобы они присматривали за судном.

После обеда, оформив здесь же, в местной авиакассе, обратный билет на утренний рейс в Москву, Седов почувствовал: ему смертельно хочется спать. Шел седьмой час вечера. Это означало, что в Москве второй час ночи. Голдсмит давно ушел, и Стюарт, посадив его в «Кадиллак», посоветовал поспать в машине, пока они будут ехать. Он так и сделал.

В Дюмоне, перед тем как пойти спать уже окончательно, он заранее попрощался с Клавдией Васильевной и Дженни — они с Джеймсом договорились, что выедут в пять утра, чтобы успеть к отправлению самолета «Америкэн Айрлайнс», вылетающего в восемь часов.

В начале девятого утра Седов уже сидел в кресле «Боинга», рассматривая в иллюминатор просвечивающие сквозь облака воды Атлантики.

Машины последних моделей, особенно с хорошо одетым водителем за рулем, здесь, в одном из самых грязных районов старого Дели, обычно не останавливались. Поэтому совершавший обход района молодой полицейский, заметив стоящую у обочины новую «Тойоту-Камри» темно-зеленого цвета, поразмыслив, двинулся к ней. На полицейском был красный тюрбан, он был бородат, сзади болталась косичка, это означало, что он сикх. [3]

Подойдя к машине, полицейский пригнулся к открытому окошку. Сказал на плохом английском:

— Простите, мистер, у вас какие-то затруднения?

На вид сидящему за рулем было лет около сорока. Это был довольно привлекательный мужчина с маленьким прямым носом, широкими, вразлет, надбровными дугами и волевым подбородком с ямочкой. Может быть, не каждому понравился бы взгляд его серо-стальных глаз, который он постоянно прятал. Но это мог заметить только очень внимательный человек.

Полицейский бросил на водителя беглый взгляд. Судя по светлому оттенку кожи и черному тюрбану, этот человек приехал в столицу откуда-то с севера Индии. Без сомнения, он был богат, во всяком случае, видно было, что недостатка в средствах он не испытывает: на нем был прекрасно сшитый серый костюм, в тон подобранный галстук, на безымянном пальце красовался перстень с крупным бриллиантом.

Подумав, что человек не говорит по-английски, полицейский повторил тот же вопрос на хинди. Рассмеявшись, водитель ответил на языке сикхов:

— Земляк, единственное мое затруднение — я страшно хочу курить.

Потрясенный тем, что этот светлокожий богач говорит на языке сикхов, полицейский уставился на него:

— Хотите курить?

— Да, земляк. Я в этом городе впервые, и надо же — кончились сигареты. — Достав бумажник, вытащил из толстой пачки банкнот двадцатидолларовую бумажку. Протянул полицейскому: — Не в службу, а в дружбу — купи мне пачку «Мальборо».

Взяв двадцатку, сикх изучающе уставился на богача:

— Пачку или блок?

— Пачку. Остальное возьми себе — за труды.

Сикх осторожно спрятал купюру в карман форменной рубашки цвета хаки. Щедрость водителя была невероятной, бумажка составляла половину его месячного оклада.

— Спасибо, господин. Табачная лавка здесь не так далеко, я постараюсь побыстрей.

Полицейский ушел. Посмотрев ему вслед, человек заметил стоящего в стороне мальчишку. Подросток, смуглый, босоногий и голый по пояс, поймав брошенный на него взгляд, подошел к машине. Начал тщательно вытирать мягкой бархоткой стекла. То, что он при этом говорил, было слышно лишь человеку, сидящему в машине. Но даже если бы мальчик кричал, их разговор все равно бы никто не понял — подросток говорил на диковинном языке, совершенно чуждом любому делийцу:

— Господин… Сахим просил передать, что нужная вам вещь лежит в здании, о котором вы знаете, на третьем этаже в конце коридора, за дверью, ведущей в вентиляционную шахту… За этой дверью уборщики складывают ведра, щетки, швабры и все остальное… Когда вы окажетесь в этом здании, вещь будет лежать в ведре, прикрытая тряпками… На ведре будет надпись на хинди: «3-й этаж»… Еще Сахим просил передать, чтобы вы были осторожны, эта дверь открывается только со стороны коридора… Если вы войдете в шахту и дверь захлопнется, вам, чтобы снова попасть в этот коридор, придется спуститься вниз по лестнице черного хода и выйти на улицу… Сахим сказал, когда эта вещь вам уже не будет нужна, вы можете снова положить ее на то же место… Он ее возьмет…