Шрифт:
— Начинаю. Но есть момент, который этому мешает.
— Какой?
— Полина Ветрова.
— Полина Ветрова? А что с ней?
— Ну… Виктор Александрович, если честно — я не знаю, как себя с ней вести. И что с ней делать.
— Как это ты можешь не знать?
— Так вот. Не знаю, и все.
— Подожди… — Гущин тронул Седова за руку. — Ну-ка, посмотри мне в глаза.
Седов посмотрел на него в упор. Понаблюдав за ним, Гущин отпустил его руку. Вздохнул:
— Юра, если честно, так, между нами, мужиками, — она тебе нравится? Да или нет?
— Хорошо, да, она мне нравится.
— Закрываю этот вопрос. Задаю второй: тебе нравится, как она работает у тебя в агентстве?
— В общем, да.
— Что тебя тогда смущает?
— Только одно — Феро.
— А что Феро?
— Как что? Он послал ее, чтобы шпионить за мной.
— Тебе кто-то сообщил об этом?
— Виктор Александрович, полгода она живет с Феро практически на правах жены, потом вдруг, именно в момент, когда я открываю агентство, уходит от него — и поступает на работу ко мне. Что я должен думать?
— Не нужно ничего думать. Нужно просто представить себе, кто такой Феро и кто такая Полина. Феро — один из богатейших людей мира, плейбой, меняющий фавориток одну за другой. Для него Полина — проходной вариант. Полина же, при всей ее привлекательности, — обычная девочка, приехавшая в Москву из провинции, из какой-то глухомани, так, кажется?
— Из города Брусенец Вологодской области.
— Брусенец… Ты представляешь, что это такое — Брусенец?
— Примерно.
— Неужели ты думаешь, что такой тертый калач, как Феро, всерьез рассчитывал, что Полина, девчонка из Брусенца, сможет грамотно шпионить за тобой? И когда-нибудь сообщит ему о тебе что-то дельное?
— Ему и не нужно, чтобы она сообщала ему что-то дельное. Он просто приставил ее ко мне, на всякий случай. Как лишний глаз.
— И что тебе с этого? С того, что он приставил ее к тебе на всякий случай, как лишний глаз? Тебе это может хоть в чем-то помешать?
— Виктор Александрович…
— Да или нет?
— Ну нет, нет. Но может заставить действовать с предельной осторожностью.
— Юра, ну ты даешь… Как я понимаю, если бы Полины не было, ты бы не действовал с предельной осторожностью?
— Виктор Александрович…
— Юра, не нужно. Не старайся перемудрить жизнь.
— Я не стараюсь перемудрить жизнь. Но я в самом деле не знаю, что мне делать с Полиной.
— Он не знает, что с ней делать… Говоришь, она тебе нравится?
— Да.
— Так объяснись с ней.
— То есть как объясниться?
— Очень просто. Как обычно объясняется мужчина с женщиной.
— Вы серьезно?
— Юра, будет смешно, если я сейчас вдруг начну тебе объяснять, как мужчина должен вести себя с девушками. Опомнись.
— Ладно, Виктор Александрович, забудем. — Седов улыбнулся. — Будем считать, я знаю, что делать.
— Слава Богу. Тогда прощаемся. Ты ведь понимаешь, на завтра мне нужно многое подготовить.
Глава 36
Когда на следующее утро Седов остановил «Москвич» у дома Полины, она уже стояла около подъезда. На ней были осенняя куртка, свитер, джинсы и кроссовки. Подойдя и поздоровавшись, спросил:
— Вы давно здесь?
— Только вышла.
— Халида не было?
— Нет. Алексей Иванович, ведь еще нет восьми.
Осмотревшись, не заметил ничего подозрительного. По проспекту в обе стороны мчался поток автомобилей, здесь, у узкого тротуара, где стоянка была запрещена, кроме его «Москвича», не было ни одной машины. Лишь изредка по тротуару проходили пешеходы, в основном женщины, идущие за покупками.
— Если Халид подъедет, вы прежде всего представите ему меня. Затем я предложу ему проехаться со мной на моей машине, чтобы обсудить, чем мы можем ему помочь. Если он согласится, я скажу вам, чтобы вы ждали меня там, где мы договорились, и вы ответите, что да, будете ждать.
— А где я должна буду вас ждать?
— Мы ведь договорились, что сегодня я поучу вас стрелять, помните?
— Помню.
— Готовы ехать в Измайловский лес?
— Конечно, Алексей Иванович.
— Разговор и устройство всех дел с Халидом займет у меня примерно часа три-четыре, но будем считать, я освобожусь часа в два, не раньше. Начиная с часа будьте дома, я вам позвоню. И пусть ваш «байярд» будет готов.
— Все, Алексей Иванович. Начиная с часу дня буду ждать вашего звонка. — Увидев подъезжающее к тротуару такси, сказала: — Кажется, он.