Он стал объяснять, как пройти к дому у дороги, где жила семья Таппи. Пиро слушал и как будто не слышал. Наконец, он улыбнулся, вытер рукавом глаза и спросил:

– Как сапоги-то?

– Хожу. Маловаты, правда, стали.

– Вернусь, сошью тебе новые. Да, вот что. Ты идешь туда. Возьми нож.

Тинч спрятал руки за спину.

– Нет, Пиро. Я домой иду.

– В твоем доме живет генерал Хорбен!

Тинч выкатил из-за спины ковригу:

– Дели!

Отточенное лезвие рассекло хлеб пополам. Внутри что-то негромко звякнуло.

Из-под ножа на расстеленную куртку покатилась пуля.

3

"Великий День, я лишь хочу умолить Небо помочь людям.

Во мне слишком мало сил, чтобы разрушать деяния зла.

Дай мне силу хотя бы десяти человек, и я сокрушу стены, что понастроили вокруг себя люди.

Великий День!.."

Холод пробирался по затёкшим коленям. Хлюпала в скалах вода. С потемневшего неба слетали редкие снежинки.

"Оборони слабых от гнева сильных. Будь им заступником и подмогой. Заставь опуститься руку, меч поднявшую, дабы промышляли существование мечом не по прихоти. Освети их души, Великий День!

Я - не Велик... И мне далеко до величия тех, кто знает и может. Позади у меня слишком мало лет и опыта. Я не знаю, к кому мне идти и что делать, и я бессилен на земле своей.

Как жить дальше?"

Где-то там, за пеленой небес должны быть Великие Звезды. Солнце - лишь одна из них, знал он. Надо обратиться к ним, ко всем звёздам сразу, даже если их не видать на дневном небосклоне.

Они помогут, они должны всё знать, они не могут не знать, когда придёт...

"...Великий День! Я не ведаю, что такое трусость и не боюсь смерти. Но хуже пыток и смерти для меня страдания людей, которым я не могу помочь.

Будь мне другом и советчиком, Великий День! Земля мечется в бреду. Тебе ли оставаться равнодушным!

Да будешь Ты!"

Прошептав эти, последние, необходимые слова, Тинч резко выбросил вверх ладони с растопыренными пальцами - посылая ввысь всё то, остальное, что нельзя сказать языком.

Искры и молнии полетели с его ладоней, и небо на миг осветилось, и удар грома пронесся над берегом. По крайней мере, Тинч был уверен, что это именно так. Его тело пронизала дрожь, и тепло-тепло стало на сердце.

Поднявшись с колен, он нагнулся за курткой, чтобы отряхнуть ее от песка. Откуда-то изнутри в непогасший костер выпала огромная, в пол-ладони, фаланга - их много водилось в прибрежных камнях. Попав на угли, тварь заворошилась, зашипела, запищала, и Тинч носком сапога отправил ее домой, в скалы.

И тут опять повалил снег... Тинч набросил капюшон. Выходя из скал, попытался в несущейся белой круговерти отыскать взглядом фигурку Пиро, но того давно не стало видно.

Он размешал и приплюснул на ладони чётки. Знаки Огня и Победы возвестили ему о его будущем...

"Напрэй!" - сказал он себе по-элтэннски.

"Истин!" - сказал он себе по-чаттарски.

"Ходжь! Иди!" - сказал он себе по-тагрски.

Я иду, сказал он себе.

Я должен идти.

Я должен всё увидеть и всё понять, чего бы это мне ни стоило...

И на сём, мой дорогой благородный читатель, мы на время, сразу на несколько глав нашего правдивого повествования, расстанемся с отважным маленьким магом.

Видит Бог - события, которые в этот день происходили в другом месте и с другими героями были не менее важны.

Вернёмся к капитану Гриосу и его приключениям. Новые герои должны полноправно войти в наш рассказ!

Часть II

Покорители мира вернулись домой

Глава 5. Шортаб

Этот солдат крепче ореха. Будет велено броситься в огонь - он бросится. Велено шагнуть в пропасть - шагнёт. Велено лечь костьми - ляжет, не задумываясь. Если быть солдатом, не будучи орехом, грош цена такому солдату.

Из поучений Корвина-Завоевателя

Ахейский сброд, рябая солдатня,

Смолёные, чесоточные греки...

В.Луговской, "Как человек плыл с Одиссеем"

1

Вороная крутила упрямой башкой, норовила прижаться к гнедому коньку. Гриос попыхивал трубочкой, по-доброму вспоминая старшего из трех драгун, что угостил его пусть не табачком, но малоизвестной в здешних краях сигарой. Чаттарец раздавил сигару в пальцах, прикинув, что курева должно хватить с избытком, и даже не на пару трубок.

Ах, табачок, табачок... Крепкий, как морская соль, сладкий как материнское молоко, душистый, как ветер со склонов чаттарских гор!