Оставленные без присмотра сети в этих краях считались законной добычей.

— Сетешки? — обиделся тот, презрительно оттопырив нижнюю губу. — Сроду сетей не ставил. Я и на удочку наловлю сколько донести смогу.

Это была правда. Чугунов презирал сети. А рыбу он ловил даже тогда, когда у других не клевало. Талант. Однажды на реке за своим огородом чуть не утонул, перегрузив резиновую лодку язями. Так и несли с тестем улов в лодке, как гроб, вверх по переулку, отдыхая через каждые десять метров.

— Смотрите, что эта коряга заглотила! — в восторге вскричал Пушкин, извлекая из вспоротого складным ножом брюха еще одну щуку. Выпороток немногим уступал размерами пообедавшей им хищнице. Проглотила она его, видимо, совсем недавно: тело еще было свежим. И лишь от хвоста до середины чешуя была переварена, а туловище приобрело пепельно-голубой цвет.

— Повезло тебе, Саня: за один заброс сразу две щуки поймал.

Все, включая Мухомора, обступили Пушкина, и лишь Чугунов остался невозмутимым. На каждую историю у него находилась своя. Но рыба в ней была чуточку больше.

— Это что, — сказал он степенно, — вот я в прошлом году щуку на блесну из серебряной ложки поймал, так это была щука. Втащил ее в лодку, смотрю — из пасти хвост торчит. Я еще подумал, чего это она сдуру на железку с полным брюхом кинулась? Дома на безмене взвесил — пуд без ста граммов. Вспорол брюхо — щука. Целая еще. Взвесил — пять килограммов. Дай, думаю, ради интереса посмотрю, что у этой в брюхе. Вскрываю — щука…

— Стоп! — сказал Козлов. — Третьей брюхо не вскрывай.

— Почему? — удивился Чугунов.

— Перебор будет.

— Смотрите, смотрите, — закричал Антон, — эта щука тоже щурогайку проглотила.

Обиженный Чугунов, которому не дали дорассказать историю, поглядел на студнеподобного выпоротка и сказал:

— В этом озере должен линь водиться. Щуки линем брезгуют, а другую рыбу, видать, истребили, раз друг друга едят.

— Линь на удочку не пойдет, — приуныл Козлов.

— У кого не пойдет, а у кого пойдет, — двусмысленно хмыкнул Чугунов.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался старший Мамонтов, пламенно сверкнув очками.

Завладев вниманием рыбаков, Чугунов уселся на поваленный ствол и стал делиться линевыми тайнами. По его словам, чтобы наверняка поймать линя, нужно заранее в густом камыше выкосить небольшое оконце, присыпать дно чистым песком, прикормить место пареной пшеницей, выкрасить удилище в зеленый цвет и соблюдать абсолютную тишину, даже поплавком не булькать. Были и другие, менее трудоемкие способы, но о них он поведал весьма туманно, скороговоркой.

Старший Мамонтов снял с огня ведро, парящее ароматом смородины, разровнял угли, укрепил над ними решетку, присолил рыбину и разрезал на полешки.

— А это тебе, Саня, — протянул он щучью голову Пушкину.

— ? — посмотрел на него тот, ожидая подвоха.

— Засушишь, лаком покроешь и будешь всем показывать.

— Давай и эту поджарим, — предложил Антон, держа за жабры щуку, извлеченную из желудка «коряги».

— Вот я еще выпоротка не ел, — рассердился Пушкин, — брось его Мухомору.

Мухомор брезговать выпоротком не стал.

Народ внимательно слушал Чугунова, но смотрел на шкворчащую, истекающую жиром над углями щуку.

— Надо было ее глиной обмазать и в землю закопать, а уж потом костер разводить, — поделился запоздалым советом Чугунов.

— А ты что же, пешком пришел? — спросил Козлов.

— Зачем пешком? Я велосипед у дороги спрятал.

— Уведут.

— Да какой дурак в тугаи попрется? Кому рыба нужна — у плотины наловит. А я не люблю у плотины рыбачить. Так только, когда времени нет. Выложишь из камней мысок, прикормишь с вечера рыбу, а утром придешь — уже сидит какой-нибудь дед на твоем месте. Хрен выгонишь. Да и вообще я плотину не люблю. Вы знаете, что в ней человек замурован?

— Какой человек? — встрепенулся Антон.

Чугунов не спеша достал пачку «Примы», закурил, выдул дым за пазуху, изгоняя комаров, и только тогда продолжил рассказ:

— Лежит он на треть от воды, как раз там, где проходит трещина, как фараон в египетской пирамиде.

— Что ты сочиняешь, никто там не лежит, — нахмурился Козлов, — я там два года каждый день с теодолитом ходил.

— Ты там с теодолитом ходил, а мне бывший зэк рассказал. Да вы его знаете. Дед Петров. Он в те годы в Степноморской зоне за неумышленное убийство сидел. Человека в кочегарке сжег.