– Мама рядом.

– Йихууу!
– Взвился Иррга и ринулся прочь.

– Стой! Она может быть еще далеко.

– Неважно, я все равно есть уже не смогу. Приятного всем аппетита, я покидаю вас!
– Он выпорхнул. Похоже, не один я мучился от разлуки.

– Моя жена возвращается - Пояснил я вуэллвам, которые в недоумении переглядывались между собой. Только Нэрро сидел с самым загадочным видом.
– По крайней мере, я на это надеюсь.

Я едва дождался окончания ужина, ведь невежливо покидать гостей всем хозяевам. Извинившись, я покинул их и направился через двор в Острую башню, она была самой высокой, чтобы вслушаться, как близко моя жена.

– Ты меня специально не замечаешь и не хочешь приветствовать?
– Раздался совсем рядом чуть хрипловатый от волнения или усталости голос Маррики.

Я замер, обернулся. Рядом с воротами прижавшись с стене стояла бледная и усталая моя любимая. Я бросился к ней, не веря своему счастью, не в силах сказать даже пары слов. Я был почти рядом с ней, как она начала оседать. Что ты, моя милая, держись! Я подхватил ее на руки и прижал к себе. Марика обняла меня за шею. Я склонился и поцеловал ее волосы. Они так чудесно пахли ветивером. Кая я скучал по тебе! Сердце выпрыгивало из груди:

– Моя, моя! Никому не отдам! Не отпущу больше! Люблю! Не оставляй больше, пожалуйста!
– Я не заметил, как глаза стали мокрыми. Похоже, я не один тут плачу. Маррика - тоже. Ее глаза светились счастьем.

– Тысяча маленьких чертей, неужели мы снова вместе?
– Я поцеловал любимую. Словно целый мир обрел вновь. Вот она, моя звезда.

– Отец, тебе плохо?
– Раздался крик Иррги.

– Что ты! Мне хорошо!
– ответил я и обернулся к сыну. Такого вытянутого лица я не видел у него давно. Но через мгновение он бросился к нам.

– Мама!

Я подождал, пока он обнимет ее, пустит слезу, как и я, придет в себя.

– Теперь может быть, ты позволишь мне отнести ее. Она не стоит на ногах!

Иррга кивнул и убежал вперед. Я принес Маррику в наши покои, сорвал ее одежду и понес в ванную. Она не сопротивлялась, наверное, совсем ослабла. Я сам вымыл ее, завернул в махровую простынь и положил на кровать. Там уже переодел в халат, устроил высоко на подушках. Все, теперь можно и Ирргу звать.

– Дорогая, ты будешь что-нибудь?

– Дорогой, я буду все и побольше!

Разве я мог забыть, что моя любимая ест как хороший воин.

– Иррга, мама хочет есть. Как всегда!
– Передал я сыну. В ответ я услышал смешок. Молодец, все понял!

– Расскажи мне про Аури, - потребовала Маррика.

– Милая, я расскажу тебе все и даже больше. Но позже. Поверь мне.

Ее недовольство я почувствовал по нашей связи, но она ничего не сказала.

Через пятнадцать долей вошел Иррга, а за ним следовал Тумбо и далее - воны несли блюда.

Повар искренне радостно приветствовал хозяйку и, установив столик на постель, стал расставлять блюда: жареные куропатки, соус, ломоть душистого хлеба, зелень.

Мы втроем все с улыбками смотрели, как Маррика чуть ли не с урчанием поглощает еду. Изголодалась, бедная!

– Не смотрите так...
– начала говорить Повелительница между жевками.- Я такой вкуснятины нигде не ела. И еще, я так соскучилась по стряпне Тумбо!

Наш повар засиял еще сильнее. Вот женщина, умеет похвалить, а моя жена - вообще осчастливит!

Через чис Маррика уже поужинала, выпила чай и попросила перенести ее в гостиную. Что ж, она очень решительная, и не любит откладывать дела. Пришлось послушаться. Через 2 чиса я закончил с отчетом. Жена не проронила ни слезинки. Только, казалось, застыла. Известие про внука ее вообще не тронуло. Как теперь? Прятать Нэрро, что ли? Нужно позаботиться, чтобы она не обидела мальчика. Я спросил, нужно ли ей остаться одной, она кивнула. Пришлось идти ночевать в кабинет. Там меня и застал Иррга.

– Ну как она?
– Иррга уселся в мое кресло и закинул ноги на краешек стола. Я в это время разлегся на диване.

– В шоке. На Нэрро - не среагировала. Боюсь, она причинит боль ему.
– Я вынимал и снова вкладывал кинжал в ножны. Этот звук меня отвлекал от нерадостных мыслей. Слегка.

– Она просто не готова променять Аури на Нэрро. Ей, наверное, это так показалось. Может, его не показывать ей пока?

– Такая мысль мне посещала. Тоже.

– Перестань баловаться с кинжалом, па!