— Кто знает, Игорь Петрович? Может быть, они с Англией договорятся, — вставил Чумаков…

На судно возвращались, когда уже совсем стемнело. Город погрузился во мрак. Нигде не горело ни огонька. Только фосфоресцирующие брошки, приколотые к одежде, помогали людям не наталкиваться друг на друга.

«Астра», пароход из Таллина, стоял впереди «Тифлиса» и кончал погрузку.

— Когда уходите, ребята? — спросил их Микешин.

— Завтра, наверное. Идем в Таллин. Чертовски надоело торчать здесь. А вы с «Тифлиса»? Вчера пришли? Ну, продержат вас немцы. Мы тут дней пятнадцать простояли. Самим выгружать не дают и рабочих не присылают. Надоело. Даже пива хорошего не выпьешь…

Утром выгрузка «Тифлиса» возобновилась. Игорь вылез из трюма напиться и увидел, что на «Астре» опускают стрелы. На корме стоял молодой светловолосый штурман. Заметив Микешина, он помахал ему рукой и крикнул:

— Счастливо оставаться! Снимаемся. Лоцмана и буксир заказали на шестнадцать часов. Старик пошел с документами брать отход. Его вызвал капитан порта.

Игорь пожелал штурману счастливого плавания, попросил кланяться Таллину и, напившись холодной воды, снова спустился в трюм.

Когда смена закончила работу и усталый Микешин вылез на палубу, первое, что он увидел, были мачты «Астры», по-прежнему видневшиеся из-за бака «Тифлиса». Он взглянул на часы. Было без пяти шесть. «Не ушли, значит? Почему, интересно?» — подумал Игорь и решил после ужина сходить на пароход — узнать, отчего он не ушел в море.

На «Астре» весь комсостав собрался в кают-компании. Капитан, пожилой человек с кустиками седых волос вокруг голого черепа и обветренным, типично морским лицом, сказал Микешину:

— Какое-то проклятое невезение: отход не дали. Сегодня ночью англичане делали налет на Свинемюнде и с воздуха заминировали все подходные фарватеры. Теперь немцы будут тралить несколько дней и только потом выпустят нас в море. Вот так.

Все сидели молчаливые и мрачные.

— А я-то надеялся через несколько дней быть дома! — раздраженно швырнул окурок в пепельницу штурман, с которым Игорь разговаривал утром. — Проклятый Штеттин! Хоть вешайся с тоски.

Капитан, соглашаясь, наклонил голову:

— Это правда. Пора домой.

Микешин побыл на «Астре» недолго и вернулся на теплоход. Постоял на спардеке. Порт замер; спокойствием веяло от черной неподвижной воды гавани, неба и звезд.

Почему-то вспомнился поляк и его слова: «В'oйна бэндзе, пан». «Да ну его к дьяволу!» — И Микешин направился к капитану.

У Виталия Дмитриевича был Чумаков.

— Ну что пригорюнились, Игорь Петрович? — взглянул капитан на Микешина.

— Да так, ничего. Вот только «Астру» не выпускают в море.

Дрозд отложил трубку. Чумаков привстал:

— Почему не выпускают? Кто?

Микешин рассказал о своем посещении парохода.

— Сегодня какое число? Семнадцатое? Завтра я позвоню в Берлин, в торгпредство. Попытаюсь выяснить, в чем дело. Такой случай, конечно, может быть, но уж подозрительно долго они тянут с выгрузкой и погрузкой. Наши суда простаивают здесь уйму времени. Раньше этого никогда не было, — сказал Дрозд. — В общем, завтра попробуем разузнать обстановку. Спокойной ночи.

Утром капитан отправился на переговорную станцию. «Тифлис» заканчивал выгрузку. Стивидор Буш предупредил Микешина, что завтра приступит к погрузке, но категорически отказался от помощи команды:

— Я не могу ставить ваших матросов, чиф. К вам идут тяжеловесы, а работа с ними требует квалификации. Кто будет отвечать за ваших людей, если произойдет какой-нибудь несчастный случай?

— Мы будем работать бесплатно, — смотря в маленькие светлые глазки стивидора, настаивал Микешин.

Это было заманчивое предложение; Буш потер подбородок, затем с сожалением отказался:

— Нет. Не могу. Вопрос совершенно ясен. Будем грузить один трюм настоящими грузчиками. Всего хорошего!

Игорь теперь ясно понял, что стивидору очень хотелось заработать на погрузке, но что-то ему мешало. Что же?..

Он с нетерпением поглядывал на стенку, ожидая капитана. Наконец он заметил его неуклюжую высокую фигуру, двигавшуюся вдоль причала, и перешел к трапу.

Дрозд поднялся на палубу, взял старпома под руку и тихо сказал: