«Когда ночь покрыла его своим мраком, он увидел звезду и сказал: „Вот мой Господь!“. Когда же она закатилась, он сказал: „Я не люблю тех, кто закатывается“.

Когда он увидел восходящую луну, то сказал: „Вот мой Господь!“. Когда же она закатилась, он сказал: „Если мой Господь не наставит меня на прямой путь, то я стану одним из заблудших людей“.

Когда он увидел восходящее солнце, то сказал: „Вот мой Господь! Оно больше других“. Когда же оно зашло, он сказал: „О мой народ! Я непричастен к тому, что вы приобщаете в сотоварищи. Я искренне обратил свой лик к Тому, Кто сотворил небеса и землю, и Я не принадлежу к многобожникам!“.

Его народ стал препираться с ним, и тогда он сказал: „Неужели вы станете препираться со мной относительно Аллаха, в то время как Он наставил меня на прямой путь? И я не боюсь тех, кого вы приобщаете в сотоварищи к Нему, если только мой Господь не пожелает чего-либо.

Мой Господь объемлет знанием всякую вещь. Неужели вы не помянете назидание? Как я могу бояться тех, кого вы приобщаете в сотоварищи, если вы не боитесь приобщать в сотоварищи к Аллаху тех, о ком Он не ниспослал вам никакого доказательства?

Какая же из двух групп имеет больше оснований чувствовать себя в безопасности, если вы только знаете?

Те, которые уверовали и не облекли свою веру в несправедливость, пребывают в безопасности, и они следуют прямым путем“.

Таковы Наши доводы, которые Мы предоставили Ибрахиму (Аврааму) против его народа» (К. 6:76–83).

Мухаммед рассказывает эту историю настолько живо и подробно, будто был ее свидетелем. Очевидно, он сам — автор этого рассказа, поскольку Библия таких подробностей об откровении Авраама не сообщает. Можно предположить, что он изложил здесь собственные свои размышления, вложив их в уста Авраама. Справедливости ради надо сказать, что Авраам (в отличие от Мухаммеда) не был монотеистом в полном смысле слова. Он не утверждал, что есть только один Бог над всеми. Он лишь говорил, что у евреев есть свой бог-покровитель, которому они должны поклоняться, подобно тому как другие народы поклоняются своим богам. Возможно, таких же взглядов придерживался и Моисей. Даже апостол Павел, фактический основатель христианства, обмолвился: «Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господов много, — но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него» (1 Кор. 8:5–6).

Реформу древнееврейской религии, заключающуюся в решительном отказе от многобожия, осуществил все-таки не Авраам, а Моисей.

«Действительно, Моисей утверждал и учил, — говорит Страбон, — что у египтян и ливийцев неправильное представление о божестве, так как они изображают его в образах диких зверей и домашнего скота; ошибаются и греки, представляющие богов в человеческом образе. Ведь, по его мнению, бог есть одно, единое существо, которое объемлет всех нас, землю и море — то, что мы называем небом или вселенной, или природой всего сущего. Кто, будучи в здравом уме, дерзнет создать изображение такого бога, похожее на какой-нибудь из окружающих нас предметов? Напротив, следует оставить изготовление всяческих изображений божества и, отделив священный участок и подобающее святилище, почитать его без изображения»{72}.

Главная идея монотеистической религии — что Бог только один и нет никого другого, Ему равного.

«Я есть Господь Бог твой. Да не будет у тебя других богов, кроме Меня», — гласит первая из десяти заповедей, продиктованная Богом Моисею на горе Синай (Исх. 20:3).

«Да познают, что Ты, Которого имя Господь, единственный — Всевышний над всею землею», — говорит Псалмопевец (Пс. 82:19; также Исаия 45:5, 46:9).

«Аллах — нет божества кроме Него», — говорит Коран (64:13). «Не допускайте каких-либо божеств, равных Богу, тогда как вы можете знать это» (К. 2:20). «Скажи: „Он — Аллах — един“» (К. 112:1).

«Господь, Бог наш, Господь един есть», — вторит Второзаконие (Втор. 6:4, см. Мк. 12:29).

Первая мантра, именуемая «Мул Мантра», с которой начинается священная книга сикхов «Ади Грантх», звучит так: «От sati namu karata purukii nirabau niravairu akal murati ajuni saiban gur prasadi». В переводе это означает: «Бог един и вечен. Он содержится во всем, и в то же время Он — творец всего сущего. Он лишен страха и враждебности. Он существует вне времени. Он вне рождения и смерти…»{73}

В Шветашватаре-упанишаде единство Бога провозглашается четырежды на протяжении трех стихов:

Бог не имеет определенного облика или подобия. Он вообще бес-качествен, то есть не имеет никаких качеств, свойственных материальным объектам. Отсюда — вторая заповедь: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20:5). Это не столько запрет, сколько совет, ведь бескачественного Бога изобразить невозможно, а то, что можно изобразить, не может быть Богом, и потому поклоняться изображению просто глупо.