— А-а-а, — непроизвольно простонала она, когда до ее сосков коснулись горячие, желанные губы Франца и стали целовать их и ласкать языком. Они вожделенно набухли и превратились в упругие комочки. Вера задрожала от появившейся необычной, неощущаемой ранее, истомы в низу живота, которая разливалась, возбуждая нетерпимое желание. Пальцы ее рук в это время нежно теребили волосы любимого.

Франца покидал его рассудок. Он стал пошатываться как пьяный. Нарастающее желание обладать этой хрупкой и необыкновенной девушкой, неосознанно толкали его быть более решительным. Желание было подобно лавине. Его губы и руки трепетно скользя и задерживаясь, наслаждались каждой впадинкой, каждым изгибом, каждой клеточкой ее тела, восхищаясь совершенством форм, созданных творцом.

Уже не контролируя себя в эту минуту, он как перышко подхватил свою фрейлейн и уложил на природную одурманивающую супружескую постель.

Вера всем телом, каждым нейроном почувствовала ярко выраженную мужскую силу и мощь своего избранника. Она хотела слиться с ним и вместе с тем боялась этого слияния. Подобные чувства и желание возникали и у Франца. Он не хотел обидеть Веру своей грубостью и невежеством.

— Верошка, моя 'ромашишечка', я тебя люблю, — прошептали его губы тихо и нежно. — Я в твоей власти. Вера улыбалась от счастья.

— Ромашечка, мой любимый. Ромашечка, а не 'ромашишечка'.

— Мой ты 'василечек' и 'ромашечка'. Сейчас правильно любимая.

— Почти… Мне очень хорошо с тобой. Целуй меня и говори, говори, говори…

От Вериных признаний душа Франца просто летала. Он понял в этих словах разрешение своей девушки быть смелее. В нежном и трепетном порыве, лаская ее девственную, упругую грудь, ее гибкое и стройное тело, его пальцы пошли дальше и неожиданно легко коснулись редких, пушистых волосиков на лобке и застыли заворожено на месте.

Вера вздрогнула. Ей вдруг страстно захотелось ощутить прикосновение этих мягких, нежных пальцев к своим половым органам, которые уже сочились влагой. Ноги ее непроизвольно раздвинулись, помогая проникновению к самому сокровенному и неприкасаемому. Рука Франца скользнула ниже между ног, и впервые в жизни стала трогать и возбуждать нежные от внутреннего сока, большие и малые губы девушки. Томное желание разлилось по всему ее телу, она отключилась от всего и целиком отдалась его ласкам. Вдруг Веру как будто парализовало током. Тело ее выгнулось, из груди вырвался глубокий стон:

— Да любимый! Да.

Франц был на пределе своих возможностей. Больше сдерживать себя он не мог. Он застонал как зверь, не слыша своего стона, но прекрасно понимая вожделенное желание своей подруги. Это было превыше его сил. Он дрожащими пальцами быстро расстегнул свои бриджи и как можно осторожнее, и легче дотронулся своей ярко выраженной мужской индивидуальностью, до ее потаенных губ.

— Я боюсь Францик. Я боюсь.

— Верошка жена моя, я не могу себя сдержать. Не бойся любимая. Я буду осторожен и не причиню тебе боли. И он чуть-чуть придвинулся к ней, проскользнув между малых губ, углубившись во влагалище.
–

Я, чувствуя тебя, ты не поверишь. Я чувствую тебя любимая. Я люблю тебя. Мы не можем, друг без друга, и без этого не может быть любви.

— Да мой ангел! Да мой Ромео! Иди ко мне, иди. Вера сжала руками сильную спину Франца, приподняв и раздвинув свои бедра. Франц напряг ягодицы и решительным движением вошел в нее до предела.

А-а-а, — вскрикнула, как миллионы женщин Вера. И только сильнее сжала Франца.

Тот, понял, что его подбадривают начал делать медленные глубокие движения. Затем движения его участились, он задрожал. Вдруг тело его прогнулось, мышцы охватила сладкая судорога, томительно разливаясь по всему телу, и одновременно с его диким рычанием пошли упругие мощные, жизненные толчки. Их было много, очень много.

Франц провалился в невесомость. В глазах засверкал салют из тысячи ярких огней. Вера благодарно принимала его пульсирующие горячие струи новой жизни. — Я чувствую тебя Францик. Я чувствую твою любовь и силу.

Франц молчал. Его сердце учащенно билось. После короткой передышки он улыбнулся и прошептал ей на ушко.

— Любимая моя, у нас будет девочка. Я хочу, чтобы она была похоже на тебя, на золотую славянскую фею Златовласку.

— Глупенький я рожу тебя мальчика. Он будет твоя копия, такой же сильный, рослый и красивый, — Вера сильно и страстно стала целовать Франца. Тот не выходя из нее принимая и отвечая взаимными ласками, налился вновь. И уже смелее без разрешения Веры отдавал свою силу и любовь с удвоенным усердием. В какой-то момент, делая победное движение, он почувствовал, как Вера задрожала сильнее прежнего, и до крови вцепившись в его спину, закричала:

— Люблю…. Люблю….. Люблю…. и зарыдала….

Франц проснулся от того, что ему что-то мешало спать. Он приоткрыл глаза и быстро зажмурился. Теплые, ласковые лучи утрешнего солнца, пробившись через щели, в отдельных местах старой соломенной крыши, игрались на его лице. Немного опухшие от поцелуев губы раскрылись в улыбке.

— Das ist fantastisch 'сеновал', - и Франц, скрипя мышцами, сладко потянулся. — Верошка, где ты? — Но, ему никто не ответил.

Молодой человек, отбросил с себя старый тулуп, прикрывавших их ночью и, приподнявшись на сенном супружеском ложе, осмотрелся кругом. Веры рядом не было.